Я быстро подняла дешевую ткань и треугольный топ, который был мне раза в три мал. Мои сиськи должны были вывалиться по бокам, но мне нужно было понять, зачем я здесь.
Я надела верхнюю часть бикини, а затем нижнюю, прикрытую маленькой юбочкой. Мысль о том, что все мое тело выставлено на всеобщее обозрение ради чьего-то больного удовольствия, вызывала во мне чувство глубокого стыда и отвращения. Мне хотелось прикрыться, спрятаться от того, кто смотрит, но я знала, что это только усугубит ситуацию. Я оказалась в ловушке, и от страха перед тем, что будет дальше, у меня заболел живот.
— Пойдем, девочка. — Мужчина обернулся, и его глаза выпучились. Если это был путь к моей смерти, я должна была держаться с достоинством, поэтому я собрала всю свою уверенность. Фасад «золотой девочки», которому меня так хорошо научили родители, проявился в полной мере. Он взял меня за запястья, и мы вышли за дверь.
Мы оказались в каком-то коридоре, где было несколько дверей в комнаты, похожие на ту, в которой была я. Слабые крики эхом разносились по коридору, словно нас окружали призраки. Дойдя до конца, мы повернули направо, где быстро вошли в затемненную комнату. Меня сразу же посадили на то, что выглядело как черный пол сцены. На меня внезапно направили прожектор, а в центре сцены стоял единственный стул. Я закрыла глаза руками.
— Присаживайся, Челси. — Очень ровный голос говорил передо мной, но из-за света я не могла разглядеть, кто это.
— Кто ты? — потребовала я. — У меня есть деньги, если это то, что тебе нужно.
Прожектор погас, и я подошла к креслу, чтобы получше рассмотреть того, кто смотрел на меня из зала.
В зале было несколько больших кресел, обитых красным бархатом. Это было похоже на захудалый кинотеатр, только вместо экрана здесь была большая сцена.
— Садись и давай поговорим, — снова заговорил требовательный голос. У него был тот же ирландский акцент, что и у трех предыдущих мужчин.
Я кивнула, потому что не видела выхода из ситуации и хотела знать, почему это происходит со мной.
— Кто ты? — спросила я, усаживаясь на одинокий деревянный стул.
Наконец из непроглядной тьмы появилась фигура — высокая и коренастая. У него были каштановые волосы, спускавшиеся до плеч, и он был покрыт татуировками.
— Твой наряд похож на тот, в котором мы встретились в первый раз, но готов поспорить, что ты не знаешь, когда это было. — Его тон был пугающе ледяным.
Я кивнула, не имея ни малейшего представления о том, о чем он говорит.
— Мне довелось увидеть твое небольшое выступление в Лас-Вегасе. — Мой мозг начал складывать кусочки воедино. Шантаж, о котором Алекс говорил на свадьбе. Это было оно.
— Почему я? Разве ты не хотел его? — Мне удалось пролепетать.
— Нет. Видишь ли, тут ты ошибаешься. — Он присел передо мной на корточки. Его лицо было испещрено глубокими шрамами, а в зеленых глазах плескалась такая ярость, что они сверкали.
— Много лет назад, еще до нашего с тобой рождения, твои родители решили, что неплохо было бы взять секреты, которыми они владели в Ирландской Республике, и перевезти их в Штаты. Им не понравились некоторые правила, принятые у нас, и они уехали.
Я знала, что мои родители покинули Ирландию и иммигрировали в США, но для меня было неожиданностью узнать, что они были частью мафии. Ирландская республика была печально известна тем, что продавала и торговала женщинами. Об этом постоянно писали в новостях.
— Когда они уехали, они поднялись на вершину лестницы. Они думали, что станут главами ирландской мафии, и в два счета расправились с людьми, которые помогли их создать. Люди, которые привезли их в Америку. — Мужчина становился все более раздраженным, чем дольше говорил.
— Одному из наших подпольщиков удалось отомстить за их злодеяния. — Губы мужчины слегка скривились в улыбке, и мое сердце опустилось в грудь. Мои родители были убиты.
Ронан сказал мне, что их забрала таинственная болезнь, но узнать, что они были частью Республики, а потом мафией в Штатах, да еще и убиты, — через меня протекло столько информации. Все это было слишком сложно воспринять, и меня захлестнула волна страха и тревоги. Как раз в тот момент, когда я подняла руку, чтобы вытереть слезы, текущие по лицу, мужской смех эхом прокатился по комнате, вызвав дрожь по позвоночнику.
— Ты убил моих родителей? — Мне удалось проскрипеть.
— Я? Нет. Твоих родителей убили мои люди. Но мои родители так и не смогли выяснить, кто эта таинственная девушка, с которой постоянно фотографировали твою мать. Она всегда утверждала, что у них только один сын. Они боялись, что тебя постигнет та же участь, что и тех, кого они хотели защитить.
— От чего? — Все это время я думала, что родители заперли меня в своем доме, чтобы наказать, но это было сделано для моей защиты.
— От продажи.
— Продажи? — осмелилась спросить я.
— У нас тут небольшая операция. — Мужчина встал и засунул руки в карманы, идя в противоположном направлении. Он быстро повернулся ко мне лицом.
— Мы любим продавать наших самых красивых девушек тому, кто больше заплатит. Они становятся их личными куклами, так сказать. — Это было отвратительно. Он был болен. Все это было чертовски отвратительно, и я сидела в центре событий, буквально на сцене.
— Твои родители скрывали твое существование от всего мира. До недавнего времени мы не понимали, что именно твой брат возглавляет мафию в Штатах и уже довольно давно. Именно тогда мы начали выяснять и собирать воедино, что у него есть сестра. Судьба распорядилась так, что ты оказалась в клубе и разоблачила будущего губернатора Калифорнии. Честно говоря, браво тебе за то, что ты привела весь этот план в движение. — Он медленно хлопнул в ладоши, а я развернулась на стуле и выплеснула содержимое своего желудка на пол. Это была моя вина. Из-за собственного эгоизма я попала в объятия самого большого дьявола на свете.
— Что произойдет? — прохрипела я.
— Ну, твой брат отказывается заключать с нами сделку. Мы предложили тебя в обмен на то, что ты позволишь нам отправлять тела в Штаты, но он не принял наше щедрое предложение, — размышлял мужчина, потирая щетину.
— Мой брат... не хочет меня спасать? — В груди нарастало давление, и мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание.
— Нет. Он считает себя бизнесменом. Жертвует тобой ради общего блага. — Мужчина снова рассмеялся, его голос гулко отдавался по сцене.
— Значит, меня просто продадут? — Мой взгляд метался по комнате, пока я хваталась за стул; он, черт возьми, не спасет меня от этого места, но я не знала, что еще можно сделать.
— Завтра мы начнем ваш маленький аукцион. Если твой брат не захочет сотрудничать, тебя продадут тому, кто больше заплатит. — Он придвинулся ко мне и взял меня за подбородок, чтобы я смотрела в его пустые глаза.
— А с таким телом, как у тебя? Мы собираемся сорвать куш. — Он оттолкнул мое лицо, и я потянулась, чтобы успокоить ту часть тела, где были его мозолистые руки.
— Твой маленький парень будет в восторге, узнав об этом.
Мое сердце упало, а в ушах зазвенело. Алекс?
— Или нет? Похоже, он занят на предвыборной кампании, а вы давно не общались. Неужели он устал от тебя? — И вот оно. Жестокая правда, с которой я боролась последние шесть недель. Ему было наплевать на меня, и теперь моему брату тоже.