— Мы можем поговорить о том, что ты сказала в больнице? — Это было единственное, что осталось недосказанным между нами, и я старался сохранять спокойствие и не спрашивать ее об этом, но в этот момент мне уже отчаянно хотелось получить ответы.
Она рассмеялась мелодичным смехом, похожим на утреннее пение птиц.
— Тебе не терпелось спросить? — Мои глаза с беспокойством опустились на ее.
— Да. То, что я услышал от тебя в больнице, разбило мне сердце, Зайчик.
— Ты тоже разбил мне сердце. — Она перевернулась на кроват, отвернувшись от меня. Это было не то, чего я хотел. Я был таким засранцем, что все это испортил.
— Пожалуйста, посмотри на меня. — В этот момент я не был ниже того, чтобы умолять о чем-то.
Она очень медленно повернулась ко мне лицом, и вид моей рубашки на ее кремовой коже заставил мой член дернуться под полотенцем. Я надавил на него, желая, чтобы он не испортил серьезный разговор, который я пытался с ней вести.
— Прости, что мне потребовалось шесть гребаных недель, чтобы понять, что ты нужна мне в жизни. За всю свою жизнь я не встречал никого, кто бы поглощал мои мысли. Единственное, над чем я упорно трудился, — это работа и империя. Но как только я встретил тебя — я даже не говорю о мадам Кьюри. — Я сделал паузу, вспоминая ту самую секунду, когда увидел ее с друзьями в холле отеля в Вегасе. Ее волосы, ниспадающие до плеч, ее улыбка, озарившая комнату. Она была самой красивой из всех, кого я когда-либо видел.
— В тот момент, когда я увидел тебя в лобби отеля. В тот самый момент, когда я положил на тебя глаз, в нашей связи было что-то другое. Я чувствовал это, и это пугало меня. — Ее голубые глаза заслезились, и я обхватил ее за талию и притянул к себе. Наши груди одновременно вздымались.
— Когда ты бросила меня на свадьбе, я не знал, как сопротивляться. Я думал, что, не сказав тебе, я защищаю тебя. Теперь я понимаю, что это только навредило нам еще больше. — Я глубоко вздохнул, когда мой голос задрожал.
— Я облажался. Это не повод защищать тебя. Я клянусь тебе. Я просто не знаю, как это работает. Я никогда не хотел загонять тебя в клетку. Мне больше всего нравится, как красиво ты мечтаешь. Как велик твой разум. Как велико твое сердце. Я бы никогда не захотел поместить это в клетку. — Слезы текли по ее щекам, и я отчаянно пытался отогнать их, но при этом хотел сказать ей правду.
— Я не жду, что ты простишь меня. Я бросил тебя и думал, что если буду ставить работу на первое место, то ты перестанешь существовать в моих мыслях, но Боже, как же я ошибался. Ты — первое, о чем я думаю утром, и последнее, что мне нужно ночью. Ты — идеальный баланс света и тьмы. Я живу в состоянии недоверия, и то, как ты открыла мое сердце, показала мне добро в этом мире и добро в человечестве.
— Я не могу жить без тебя. Я ежедневно следил за твоим местонахождением и представлял, как ты звонишь своим плохо видящим друзьям или, когда ты дома, как любишь сидеть и делать наброски в кресле у окна. — Сквозь рыдания ей удалось выпустить небольшой смешок.
— Ты никогда не снимала браслет, и это давало мне хоть какую-то надежду все это время. Когда я понял, что ты не покинешь мое сердце, я сделал все возможное, чтобы спланировать возвращение к тебе. Я собирался умолять неделями, и я буду умолять, если тебе это еще нужно. — Еще одно хихиканье.
— И все же, когда я узнал, что тебя забрали, я был рядом. После двух телефонных звонков Ронану и Джулиану я ничего не слышал. Я не мог видеть. Я был уничтожен. Я видел только красное, как будто переключился выключатель, и я не мог добраться до тебя достаточно быстро.
Я держал ее лицо в своих руках и вытирал слезы.
— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — умолял я.
Прошла минута молчания, прежде чем она поднялась с кровати и села крест-накрест. Я последовал за ней и сел, прислонившись к спинке изголовья.
— Мне нужно, чтобы ты понял то, что я узнала. — Ее голос был тихим, но твердым, и я кивнул.
— Ты мне не нужен. — Она смотрела на меня, пока слова слетали с ее губ.
Она остановилась и переместилась ко мне на колени.
— Я поняла, что мне никто не нужен в моей жизни. Но это не значит, что я не хочу, чтобы ты был со мной. Мне нужен партнер, который будет идти со мной по жизни. Мне нужен равный. Мне нужен тот, кто будет поддерживать меня и поднимать меня, как я буду делать это для него. Тот, кто будет уважать меня и ценить такой, какая я есть, а не пытаться переделать меня под кого-то другого или загнать в клетку. Я слишком много пережила, чтобы соглашаться на что-то меньшее. Я не буду жертвовать своей независимостью или ценностью ради кого-то. Но если ты сможешь удовлетворить меня на этом уровне, если ты сможешь стать тем партнером, которого я заслуживаю, тогда я готова рискнуть с тобой.
Я протянул руки вдоль ее талии и коснулся нашими лбами. Мягкий гул самолета на заднем плане напоминал нам, что мы так близки к дому.
— Я обещаю тебе...
— И ты больше никогда не будешь мне лгать. Лгать — это не просто говорить неправду. Это предательство чьего-то доверия, нарушение обещания и проявление неуважения к человеку, которому вы лжете. Это значит ставить себя выше других и игнорировать их чувства и потребности. Это о том, что ты держишь меня в клетке или пытаешься защитить меня, но самым нездоровым образом. — Я поцеловал ее в щеку.
— Я больше никогда не буду тебе врать. Но это не значит, что я не буду тебя защищать, потому что я не могу допустить, чтобы это снова случилось с нами. С тем бизнесом, которым мы с Джулианом занимаемся, это просто нечто неизбежное.
Она кивнула.
— Я знаю, через что приходится проходить Татум с ее охранниками, и я не против, если это будет единственная жертва, которую мне придется принести. К тому же, честно говоря, после того, что произошло, я не уверена, что буду жаловаться снова.
Я был по уши влюблен в эту женщину, чье сердце было вселенной любви, сострадания и самоотверженности. Ее сила была беспрецедентной, но она об этом даже не подозревала. Каждый раз, когда я смотрел в ее ярко-голубые глаза, я видел пламенную страсть и глубокую решимость, которые одновременно пугали и завораживали.
Ее дух был диким и необузданным, как океан, и в то же время она обладала мягкостью, способной успокоить даже самую беспокойную душу. Она была как глоток свежего воздуха, наполняя мои легкие сладким, пьянящим ароматом пионов, который заставлял меня жаждать большего. Каждый момент, проведенный в ее присутствии, был сокровищем, и я постоянно жаждал ее внимания, ее прикосновений и ее любви. Она была воплощением всего, о чем я когда-либо мечтал, и даже больше.
Вспоминая моменты нашей совместной жизни, я понял, что сильно влюбился в нее. Каждый день я испытывал огромное желание рассказать ей о своих истинных чувствах. Я боялся, что она скажет, но не мог больше держать это чувство в себе. Я говорил ей об этом разными способами, но настало время сказать ей чистую правду.
— Я люблю тебя. — Мой голос дрожал. Пока я ждал ее ответа, мое сердце колотилось в груди, и на мгновение показалось, что время остановилось.
— Я тоже люблю тебя, Алекс. — Она посмотрела на меня со слезами на глазах, и я обхватил ее за талию и крепко прижал к себе.
Я сжал ее в объятиях, и гул самолета заполнил тишину. Светлые локоны Челси рассыпались по моей груди, когда она медленно вздымалась. Она заснула, и я накрыл ее одеялом, притянул к себе и позволил темноте омыть нас.