Выбрать главу

В соответствии с этим и догмат искупления в его «юридическом» понимании излагался в догматических системах и руководствах как учение, основанное на Священном Писании и выражающее постоянное верование Церкви.

Поэтому, несмотря на достоинство рассмотренных сочинений, заключенную в них критику «юридической» теории нельзя считать достаточно полной. Для этого следовало бы еще подвергнуть специальному изучению и рассмотрению те свидетельства из источников церковного вероучения, которые приводились в обоснование этой теории.

Такое изучение и явилось темой ряда специальных исследований, появившихся в изучаемый период.

1. ОБОСНОВАНИЯ «ЮРИДИЧЕСКОЙ» ТЕОРИИ В СВЯЩЕННОМ ПИСАНИИ

Как известно, в Священном Писании нет терминов «удовлетворение правде Божией» и «искупительные заслуги», выражающих сущность искупления в «юридическом» его понимании. Но в обоснование этих терминов приводится ряд мест Священного Писания, которые заключают в себе, по мысли догматистов[365], придерживающихся «юридического» понимания, понятия тождественные.

Такими местами являются: 3–я глава Послания к Римлянам, особенно стихи 21—26 об искуплении как явлении — «показании» — правды Божией и «о жертве умилостивления в Крови Иисуса Христа» для прощения грехов и оправдания верующих. Это место — стихи 25 и 26 — цитируется особенно часто[366] и понимается в том смысле, что «правда Божия (как свойство Божие) явилась в том, что простила людей не иначе, как наказав за них Христа Иисуса»[367], что Кровь Иисуса Христа нужна была как жертва — «умилостивление» (Шхаттрюу) Божиего правосудия, то есть его удовлетворение. Таким образом, первым, «главнейшим», плодом искупления было некоторое изменение, совершившееся в Боге и повлекшее за собой изменение и Его отношения к грешному человеку[368].

В том же смысле «умилостивления Бога» понимались и другие места Священного Писания (см.: 1 Ин 2, 2; 4, 10; Евр 2, 17), в которых говорилось о значении Крови Христовой для оставления грехов с употреблением слова «Шхацос;» и производного от него глагола[369].

Поэтому и часто употребляемое Священным Писанием слово «аяоАдЗтрсоац», в русском переводе «искупление», с производными от него (см.: Мф 20, 28; Мк 10, 45; 1 Пет 1, 18; Кол 1, 14; Еф 1, 7; 5, 12; 1 Тим 2, 16; Тит 2, 14; Евр 9, 12—15 и др.), понималось буквально, как спасение за выкуп или цену, под которыми подразумевалась «Кровь» (смерть, страдания) Христова, принесенная в удовлетворение Божественного правосудия[370].

Ибо до этой «жертвы», «выкупа», «умилостивления» отношение Бога к человеку было таково, что требовалось «примирение Бога с человеком»[371], и без удовлетворения правосудия это «примирение, воссоединение Бога с человеком не могло бы даже начаться»[372].

Основанием для такого воззрения также считались места из посланий апостола Павла. Причем сами выражения приписывались апостолу: «Смертью Христовой, — говорит апостол, — Бог примирился с грешным родом человеческим»[373] и делались ссылки: 2 Кор 5, 19; Рим 5, 10–11; Еф 2, 16; Кол 1, 19–22.

Это значение смерть Христова получала оттого, что она заменяла смерть человека как «справедливое возмездие за грех»[374], что, в свою очередь, подтверждалось ссылками (см.: Рим 6, 23 и Быт 3, 17), в которых смерть понималась как проклятие, наказание, наложенное Божиим правосудием за грех прародителей[375].

Таким образом явилась целая система, основанная на текстах Священного Писания, в которой сущностью искупления признавалось проявление свойства правды Божией и ее удовлетворение крестной смертью Сына Божия[376].

Такое понимание приведенных мест Священного Писания казалось совершенно бесспорным отдельным исследователям. И в этом отношении характерна небольшая полуанонимная статья, появившаяся в 1894 году[377].

Приведя ряд цитат из посланий апостола Павла, взятых вне контекста, и «систематизировав» таким образом учение апостола, автор приходит к пониманию сущности искупления как удовлетворения правде Божией смертью Иисуса Христа и устанавливает следующее понятие об этом Божием свойстве: «Состоя в правильной оценке всякой деятельности, правда эта может находиться в состоянии удовлетворенности только тогда, когда исполняется все, что согласно с нею, и, напротив, за всякое нарушение своих велений она налагает соответствующее возмездие»[378].

Автор был настолько убежден в неопровержимости этих выводов, что счел возможным закончить свою краткую статью следующим замечанием: «Какие задачи, при таком характере апостольского учения, должны преследовать новейшие исследователи вопроса об искуплении человека, — понятно само собою»[379].

2. УЧЕНИЕ ОБ ИСКУПЛЕНИИ В СВЯЩЕННОМ ПИСАНИИ

Но, вопреки этому утверждению, задачей дальнейшего изучения догмата искупления явилась проверка приведенного понимания и установление точного смысла указанных мест Священного Писания и посланий апостола Павла, в частности.

В том же году был издан труд В. Мышцына[380], за который автор был удостоен степени магистра богословия Московской духовной академией[381].

Относя свой труд к области библейского богословия[382], методом своего исследования автор избрал «историко–филологический и археологический экзегез» — глубокий анализ самого текста Священного Писания, исполненный им с большим искусством и эрудицией.

В результате «автор, по выражению его рецензента профессора Муретова, смог дать продуманный и потому краткий и отчетливо систематический обзор главнейших понятий новозаветной догматики»[383]. «Ваши выводы и наблюдения, — повторил профессор Муретов на диспуте, — прекрасно выясняют истинный смысл наиболее важных догматических терминов, вскрывая высоту и чистоту заключенных в них нравственных понятий»[384].

«Устойчивость автора в строго православных взглядах на предмет» отметил и другой его оппонент, профессор И. Корсунский[385].

На выводы и заключения автора как на авторитет неоднократно ссылались впоследствии другие исследователи[386].

Поэтому при изучении обоснованности «юридического» понимания искупления Священным Писанием чрезвычайно важно проверить на основании этого авторитетного исследования точный смысл приводимых для этого текстов.

Все эти места рассмотрены автором в первой главе второй части его работы «Явление правды Божией», и он не находит в них того содержания, которое требуется для «юридического» истолкования сущности искупления[387].

В. Н. Мышцын в своей работе устанавливает точный смысл выражений, употребляемых апостолом Павлом.

Понятиями, необходимыми для правильного разумения цитируемого места из третьей главы Послания к Римдянам, будут понятия «правды Божией» и «жертвы умилостивления ».

Первое — 6iKaio<ri)vr| 0ео\) — следует в стихе 21 понимать как праведность от Бога, состояние человека, согласное с волей Божией, получаемое от Бога[388].

Второе — ttaxaif)piov (в русском переводе «умилостивление») — следует переводить как «очищение», как производное от глагола Шкжеабои. «Многие комментаторы, — говорит автор, — и систематики Посланий апостола Павла, основываясь на классическом употреблении этого слова, думают, что оно и в данном месте выражает умилостивление Божества, устранение гнева Его, перемену в Его внутреннем настроении и отношении к человеку. Вследствие этого и самое очищение грехов понимается как перемена только в отношении Бога к людям, простое прощение грехов при их существовании, и имеет, таким образом, значение акта объективного и «юридического», то есть совершающегося не в человеке, а в Боге, в Его сознании. Однако это мнение совершенно опровергается на тех же филологических основаниях… Правда, это слово у Гомера всегда, а у позднейших классических писателей большей частью имеет характер религиозный и значит «делать (богов) благосклонными», «располагать в свою пользу», «оказывать милость», «умилостивлять». Но замечательно, что в то время как у греков объектом Шхокеабои почти всегда является божество, в Священном Писании, напротив, Бог никогда не бывает объектом этого действия, то есть Его имя никогда не ставится в форме винительного или дательного падежа — лица; следовательно, оно никогда не значит «умилостивить Бога», как это всегда у классиков… Поэтому ШкжеоЭси значит в Священном Писании не «умилостивлять», а «очищать», так как умилостивлять грехи и грешника нельзя и умилостивляющим не может быть Бог. Отсюда ttax<xcf|piov означает не «объективно–юридический» акт, в Боге лишь совершающийся, а фактическое очищение человека от греха, преобразование его внутреннего существа и, как следствие, отложение гнева Божия. Примененное ко греху, это понятие должно иметь тот смысл, что Иисус Христос в смерти Своей является для нас Источником внутреннего преобразования, нравственного очищения»[389].

вернуться

365

В данном случае имеются в виду системы митрополита Макария (Булгакова) и архиепископа Филарета (Гумилевского). Ссылки в тексте с указанием страницы делаются наследующие издания: Макарий (Булгаков), митр. Православно–догматическое богословие. СПб., 1883. Т. 2 (цит.: Макарий); Филарет (Гумилевский), архиеп. Православное догматическое богословие. СПб., 1882. 4. 2 (цит.: Филарет).

вернуться

366

Макарий. С. 15, 24, 142, 148, 157; Филарет. С. 78–79. «В этих словах находят все, что так дорого «юридической» теории» (Петров Я., свящ. Об искуплении. Казань, 1915. С. 57).

вернуться

367

Филарет. С. 79.

вернуться

368

«Бог не мог остаться неудовлетворенным такою жертвою за наши грехи» (Макарий. С. 150). «Потому‑то, собственно, и самая принесенная Богу Христом в Его страданиях и смерти за людей жертва получала такое необъятное значение, став явлением правды Божией (см.: Рим 3, 26) и в то же время без противоречия ей принесши грешным людям такого рода неизмеримо великие последствия» (Сильвестр (Малеванский), еп. Опыт православного догматического богословия. Т. 2. С. 114).

вернуться

369

Макарий. С. 155, 147, 157, 184; Филарет. С. 78, 83.

вернуться

370

См.: Макарий. С. 140–142, 148–149; Филарет. С. 78, 79, 82.

вернуться

371

Архиепископ Филарет (Гумилевский) считает это примирение сущностью спасения: «Преимущественно дело, которое надлежало совершить Спасителю мира… было дело примирения правосудия Божия с грешным родом человеческим. Точнее — это служение Спасителя должно быть названо служением Примирителя. Примирение Бога с человеком есть тайна великая» (Филарет. С. 76–77).

вернуться

372

Макарий. С. 11.

вернуться

373

Фтарет. С. 81.

вернуться

374

Макарий. С. 150.

вернуться

375

См.: Макарий. С. 150; Филарет. С. 11.

вернуться

376

Но следует заметить, что в целях создания подобной системы тексты Священного Писания приводятся не в подлинном греческом тексте и даже не в славянском, а в русском синодальном переводе.

вернуться

377

К–ский П. Учение апостола Павла об искупительном значении смерти Иисуса Христа // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1894, апр. С. 247–260.

вернуться

378

К–ский П. Учение апостола Павла… С. 250.

вернуться

379

Там же. С. 260.

вернуться

380

Мышцын В. Н., проф. Учение святого апостола Павла о законе дел и о законе веры. Сергиев Посад, 1895 (цит.: Мышцын).

вернуться

381

В. Н. Мышцын — доктор богословия, профессор Московской духовной академии по кафедре Священного Писания Ветхого Завета, затем — профессор богословия в Ярославском лицее. Защита диссертации состоялась в 1894 году, через год работа была удостоена премии митрополита Макария.

вернуться

382

См. речь перед защитой диссертации (Богословский вестник. 1894. № 7. С. 55).

вернуться

383

Отзыв в Протоколах Совета Московской духовной академии за 1893 г. // Богословский вестник. 1894. № 1. С. 46.

вернуться

384

Богословский вестник. 1894. N° 7. С. 125.

вернуться

385

Отзыв в Протоколах Совета Московской духовной академии. С. 42.

вернуться

386

Проф. Глубоковский, проф. Пономарев и др.

вернуться

387

В настоящем обзоре излагаются только выводы, а не подробные рассуждения автора (последние см.: Мышцын. С. 85—133).

вернуться

388

Мышцын. С. 85–86.

вернуться

389

Мышцын. С. 103, 105.