Более подробное решение вопроса о средствах к осуществлению идеальной жизни и изображение самого процесса этой жизни св. Григорий представил в своем замечательном сочинении — „О жизни Моисея,“. Это — очень обширный трактат с особым введением и заключением. Из заключения мы узнаем, что он был написан для Кесария [90], а из введения получаем некоторые сведения как о личности этого Кесария, так и об обстоятельствах написания адресованного к нему трактата. Св. Григорий называет Кесария „дражайшим из своих друзей и братьев“, своим „возлюбленным чадом“, усердно подвизающимся на поприще добродетели [91]). Очевидно, он находился с ним в самых близких отношениях. Кесарий просил св. Григория объяснить ему, в чем состоит истинное совершенство, — и вот по поводу этой просьбы св. Григорий написал ему трактат „О жизни Моисея“. Весь трактат распадается на три неравные части; в первой дается общее понятие о совершенстве, как о состоянии беспредельного поступательного движения вперед по пути добродетели, — во второй указывается пример такого восхождения к вершине добродетели в исторических обстоятельствах жизни Моисея, — и, наконец, в третьей делается приложение примера к жизни Кесария и вообще всякого человека. Время написания трактата точно определить нельзя; известно только, что он был написан св. Григорием уже в старости, так как вводном месте трактата он указывает Кесарию на свои „седины“ [92].
В старости же, при таких же обстоятельствах и такого же содержания был написан св. Григорием еще один богословско–философский трактат — „О христианском звании или уповании“ (Περί τον, τί το χριστιανών όνομα ή επάγγελμα), адресованный Армонию. Между Армонием и епископом Нисским, как видно из содержания трактата, установилась самая прочная дружба. Они часто сходились для взаимных, дружеских бесед, содержание, характер и направление которых передает сам св. Григорий в своем настоящем трактате–послании. „Ты, конечно, помнишь, — пишет он Армонию, — что предметом всегдашних наших взаимных бесед были заботы о добродетели и упражнение в богопочтении, при чем ты всегда настойчиво предлагал вопросы касательно того, о чем шла речь, и ничего из сказанного не принимал без исследования, а я, как старший по летам, разрешал каждый, возникавший по ходу речи, вопрос“ [93]. Время этих бесед прошло. Армоний и св. Григорий поселились в разных местах, но от этого дружеская связь их нисколько не пострадала. „Упражнение в богопочтении“ велись через письма, и рассматриваемое нами послание есть именно такое упражнение. Св. Григорий, как видно из начала послания, получил от Армония несколько писем, ответа же по каким–то обстоятельствам ни на одно из них не дал. Чтобы восполнить теперь „невольное опущение переписки за прошедшее время“, он решился написать своему другу длиннейшее письмо, „так что если бы разделить его на письма обыкновенной меры, оно могло бы считаться вместо многих“. А чтобы не тратить время „попусту“, он ставит предметом своего письма решение вопроса „о христианском звании“. При этом он желал подражать „своему личному собеседованию“ с Армонием, так что в письме рядом с рассуждениями св. Григория идут предполагаемые возражения со стороны Армония. Письмо было написано св. Григорием, как об этом было замечено выше, уже в старости, потому что он говорит про „ветхую цитру своего слова“ [94].
С посланием к Армонию вполне однородно по своему содержанию послание св. Григория к монаху Олимпию — „О совершенстве и о том, каковым нужно быть христианину“ (Περί τελειότητος καί οποίον χρη είναι τον χριστιανόν). В этом новом трактате предметом рассуждения также служит звание христианина, но в способе раскрытия предмета замечается существенное отличие от послания к Армонию. Этому последнему, как человеку философски образованному, любившему все разъяснять до точности, св. Григорий определяет метафизический, высший смысл христианских верований и надежд; Олимпию же, как человеку простому, строгому аскету, разъясняет их простой, моральный смысл. Поэтому, в первом трактате избранному предмету дано чисто философское освещение, во втором — морально–аскетическое. Св. Григорий по порядку перебирает все имена, какими называется в св. писании Спаситель, и по поводу этих имен рассуждает, каким нужно быть христианину, чтобы явиться совершенным последователем Христа: Спаситель называется Христом, Божией премудростию и силой, миром, светом, и проч.; каждое из имен разъясняется в приложении к Самому Спасителю, а потом раскрывается в тех требованиях, какие оно налагает на христианина, как на соучастника в деле и славе Христа. — О личности Олимпия, которому адресовано послание „О совершенстве“, известно лишь то одно, что он был строгий монах–подвижник. Если его можно отождествить с тем монахом Олимпием, для которого св. Григорий написал сочинение о жизни сестры своей преподобной Макрины (Εις τον βιόν τής ουσίας Μακρίνης), то можно будет сообщить и некоторые сведения об отношениях его к св. Григорию. В „Жизни Макрины“ св. Григорий напоминает Олимпию о своей встрече с ним. Эта встреча произошла в окрестностях Антиохии в то время, когда св. Григорий „по обету путешествовал в Иерусалим“. По всей вероятности, это путешествие было совершено около 378 г., в период скитальческой жизни св. Григория по востоку после изгнания его из Ниссы. Встретившись с Олимпием, „благоразумие которого представляло много поводов для разговора“, св. Григорий, как видно, рассказал ему об обстоятельствах своей жизни и о членах своего семейства и, между прочим, о сестре своей Макрине. Изображение аскетических подвигов Макрины дало повод к воспоминанию „о некоторой знаменитой жизни“, т. е. навело на рассуждение об истинном христианском совершенстве. Это рассуждение заинтересовало Олимпия, заинтересовала его и личность Макрины, а потому он попросил св. Григория изобразить ему знаменитую жизнь и написать биографию преподобной Макрины [95]. В исполнение этой просьбы св. Григорий и написал ему два трактата: „О совершенстве“ и „О жизни Макрины“. Первый трактат явился, по всей вероятности, вскоре после встречи св. Григория с Олимпием, а второй — вскоре после смерти преподобной Макрины в 379 или в начале 380 г.