И в ветхозаветной Церкви существовал обычай молиться за умерших. Об этом свидетельствует священная история. Так, во дни благочестивого вождя иудеев Иуды Маккавея, когда при обозрении павших на поле сражения найдена была в их одеждах добыча от даров идольских, все иудеи прославили праведного Судию Господа, открывающего сокровенное, и обратились к молитве, прося, да будет совершенно изглажен содеянный грех (2 Мак. 12, 41-42). А сам Иуда Маккавей послал в Иерусалим, чтобы принести жертву за грех, и поступил весьма хорошо и благочестно, помышляя о воскресении (2 Мак. 12, 43).
Отпущение грехов грешникам, согрешающим не к смерти, может быть дано как в этой жизни, так и после смерти. Это можно видеть в словах Самого Господа: Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12, 32). Также из слова Божия знаем, что Господь Иисус имеет ключи ада и смерти (Откр. 1, 18), следовательно, силен отверзать затворы адовы по молитвам Церкви и в силу умилостивительной бескровной жертвы, приносимой за усопших.
Все литургии древней христианской Церкви, как восточной, так и западной, свидетельствуют о молитвенной памяти Церкви об усопших. Таковы литургии, известные под именами: святого апостола Иакова, брата Господня, святителя Василия Великого, святителя Иоанна Златоуста, святителя Григория Двоеслова; также римская, испанская, галликанская; наконец, древние литургии отколовшихся от Православия сект: яковитов, коптов, армян, эфиопов, сирийцев и др. При всей их многочисленности нет ни одной, где не находились бы молитвы об усопших. О том же говорят свидетельства отцов и учителей Церкви.
О благодетельности молитвенного общения во имя Господа Иисуса Христа живых с усопшими Ефрем Сирин, например, рассуждает так: «...для умерших благодетельны поминовения, совершаемые святыми во время их жизни. Смотрите, вот и пример сему представляют некоторые творения Божии, как например, виноградник — его зреющие грозди в поле и выдавленное вино в сосудах: когда созреют ягоды на виноградной лозе, тогда вино, стоящее в доме неподвижно, начинает пениться и волноваться, как бы желая убежать. То же бывает, кажется, с растением — луком: ибо как скоро начнет созревать лук, посаженный в поле, в то же время дает отпрыски и лук, в доме находящийся. Итак, если и растения имеют между собою такое соощущение, то не более ли для умерших ощутительны молитвенные приношения? Когда же благоразумно согласишься на то, что сие происходит сообразно с природой тварей, то представляй себе, что ты начаток тварей Божиих».
Молясь об усопших, Церковь предстательствует о них, так же, как и за живых, не собственным именем, а именем Господа Иисуса Христа (см. Ин. 14, 13-14) и силою Его крестной жертвы, принесенной в избавление за всех. Эти теплые молитвы способствуют тому, чтобы «семена» новой жизни, с которыми отошли наши ближние, если эти семена недостаточно успели раскрыться здесь, на земле, постепенно раскрывались и развивались под влиянием молитв и при милости Божией, как развивается доброе семя в земле под живительными лучами солнца, при благорастворении воздуха. Но ничто не может возродить гнилые семена, потерявшие начало растительной жизни. В подобных случаях были бы бессильны и молитвы за умерших в нечестии и нераскаянности, погасивших в себе дух Христов (см. 1 Фес. 5, 19). Именно к таким грешникам относятся слова Спасителя в притче о богатом и Лазаре, — что им нет избавления из ада, из его самых глубоких частей, и перехода на лоно Авраамово (Лк. 16, 26). Такие лица обычно и не оставляют после себя искренне молящихся за них к Богу; не приобрели они себе друзей также и на небе среди святых, которые могли бы, когда они обнищали — умерли, принять их в вечные обители (см. Лк. 16, 9), то есть помолиться о них.