Освобождение из ада, бывшее предметом надежды в Ветхом Завете, стало достижением в Новом Завете. Сын Божий, восшед на высоту, пленил плен (Еф. 4, 8). В прощальной беседе с учениками Господь сказал, что Он идет приготовить им место, чтобы они были там, где Он Сам будет (см. Ин. 14, 2-3); и разбойнику изрек: Ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23, 43).
В Новом Завете бессмертие души является предметом более совершенного откровения, составляя одну из основных частей собственно христианской веры, одушевляющую христианина, наполняющую его душу радостной надеждой на жизнь вечную в царствии Сына Божия. Ибо для меня жизнь — Христос, — пишет апостол Павел, — и смерть — приобретение. Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом (Флп. 1, 21-23). Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище (2 Кор. 5, 1-2).
Само собой разумеется, что святые отцы и учители Церкви единогласно проповедовали бессмертие души с тем только различием, что одни признавали ее бессмертною по естеству, другие же — большинство — бессмертною по благодати Божией: «Бог хочет, чтобы она (душа) жила» (святой Иустин Мученик); «душа бессмертна по благодати Бога, Который делает ее бессмертною» (святитель Кирилл Иерусалимский и другие). Отцы Церкви этим подчеркивают разницу между бессмертием человека и бессмертием Бога, Который бессмертен по существу Своей природы и потому есть единый имеющий бессмертие, по Писанию (1 Тим. 6, 16).
Наблюдение показывает, что вера в бессмертие души всегда внутренне нераздельна с верой в Бога настолько, что степень первой определяется степенью последней. Чем живее в ком бывает вера в Бога, тем тверже и несомненнее того вера в бессмертие души. И наоборот, чем слабее и безжизненнее верит кто в Бога, тем с большим колебанием и большим сомнением он подходит и к истине бессмертия души. А кто совсем теряет или заглушает в себе веру в Бога, тот обыкновенно перестает вовсе верить в бессмертие души или в будущую жизнь. Это и понятно. Силу веры человек получает от Самого Источника жизни, и если он прерывает связь с Источником, то он теряет этот поток живой силы, и тогда никакие разумные доказательства и убеждения не в состоянии влить в человека силу веры.
Можно сделать и обратное заключение: в тех исповеданиях и мировоззрениях, хотя бы и христианских, где меркнет сила веры в живое загробное бытие души, где нет молитвенной памяти об умерших, сама вера христианская находится в упадочном состоянии. Верующий в Бога и сознающий любовь Божию не допускает мысли, что его Небесный Отец захотел бы совершенно пресечь его жизнь и лишить его связи с Собой подобно тому, как и дитя, любящее мать и любимое матерью, не поверит тому, чтобы мать не хотела его жизни.
Необходимо сказать, что в Восточной Православной Церкви сознание бессмертия души занимает центральное место в системе учения и в жизни Церкви. Дух церковного устава, содержание богослужебных чинов и отдельных молитвословий поддерживают и оживляют в верующих это сознание, веру в загробную жизнь душ наших усопших близких и в наше личное бессмертие. Эта вера ложится светлым лучом на все жизненное дело православного христианина.
Душа и дух
В Священном Писании духовное начало в человеке, противоположное телу, обозначается двумя почти равнозначащими терминами: «дух» и «душа». Употребление слова «дух» вместо «душа» или обоих терминов в одном и том же значении встречаем, в частности, у апостола Павла. Это видно, например, из сопоставления следующих двух текстов: Прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии (1 Кор. 6, 20) и — очистим себя от всякой скверны плоти и духа (2 Кор. 7, 1). Между тем в писаниях этого апостола есть два места, где упоминается рядом с душою и дух; это дает повод поставить вопрос: не указывает ли апостол в человеческой природе, кроме души, еще и дух как составную часть этой природы? Так же и в писаниях некоторых святых отцов, особенно в аскетических творениях, душа и дух различаются. У апостола Павла первое место находится в Послании к Евреям: Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные (Евр. 4, 12). Другое место у того же апостола — в Послании к Фессалоникийцам: И ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа (1 Фес. 5, 23). Нетрудно, однако, видеть, что, во- первых, разумеется под духом не отдельная и независимая от души субстанция, а только внутренняя, сокровеннейшая сторона души. Здесь отношение души и духа ставится в параллель с отношением составов (членов) и мозгов; но как последние составляют внутреннюю часть того же телесного существа или содержимое по отношению к содержащему, так, очевидно, и дух мыслится апостолом как сокровенная часть душевного существа человека. Во- вторых, здесь, по-видимому, под духом разумеется тот особенный высокий строй сокровенной части души, который созидается под влиянием благодати Духа Святого в христианине, — тот дух, о котором в других местах апостол говорит: Духа не угашайте (1 Фес. 5, 19), духом пламенейте (Рим. 12, 11). Таким образом, апостол имеет здесь в виду не всех вообще людей, а одних только христиан, или верующих. В этом смысле встречаем у апостола противопоставление человека «духовного» человеку «душевному», или плотскому (например, 1 Кор. 2, 14-15). Духовный человек обладает душой, но, будучи возрожденным, взращивая в себе семена благодати, возрастает и приносит плоды духа. Через небрежение же к своей духовной жизни может и духовный человек низойти на степень человека плотского, или душевного (Так ли вы несмысленны, что, начав духом, теперь оканчиваете плотью? (Гал. 3, 3)). Поэтому нет оснований считать, что мысли Апостола Павла не согласны с учением о двухсоставной природе человека.