Я сразу поняла, что в комнате кто-то побывал. Стул стоял не у двери, где я его оставила, а ближе к столу. Хотя в остальном все было на месте, даже кровать никто не удосужился застелить за ценной постоялицей.
— Персонал в этой гостинице совершенно отбился от рук. У вас сейчас много гостей?
— Да только ты, цыпочка. — Динэн хищно принюхался и нахмурился. — Здесь был чужой.
— Да что ты говоришь! — всплеснула я руками и, схватив с кресла сумочку, полезла проверять, все ли на месте и не появилось ли чего лишнего.
Динэн же повел себя странно, он подошел к сидящим на подставках горгульям и щелкнул одну из них по лбу, звук вышел глухой и глубокий.
— Хотите пойти на крошку для садовых дорожек? — зловеще прошипел мужчина. — Вам было приказано охранять нашу цыпу!
— Защищать, да, — раздался низкий рокочущий бас. — Цыпа с веником убирать. Опасность нет.
— Ну вот, — радостно повернулся ко мне Динэн. — Это была горничная. Можешь не дергаться. Ну, я пошел?
— Горничная? — Я скептически обвела рукой комнату.
Поднос с вином и злополучной конфеткой так и стоял на столе, на кровати скомканное одеяло, покрывало валяется на кресле, на спинке стула полотенце, штора отдернута на половину окна. Да-да, это, конечно, была горничная!
— Ты видишь следы уборки? Вот и я не вижу.
— А че не так? — тоже осмотрел комнату мужчина. — Нормально же все.
Я вздохнула и решила поговорить об этом с Арсом. Динэн был, конечно, хорош собой, даже излишне смазлив для темного властелина, но… очень уж альтернативным являлось его мышление.
— Давай поговорим о ваших матримониальных планах.
— Че? — Динэн попятился, что выглядело весьма смешно. — Цы… Анна! Ты о всех этих извращениях лучше с ним говори. Я тут не при делах! Я курочек люблю, а не вот это все странное. Это вы люди придумываете всякие…
— Я спрашиваю, — терпеливо пояснила я, — кто добавил в контракт пункт о невесте? И почему я этого не знаю?
Динэн расплылся в понимающей ухмылочке, что совершенно не шло его аристократическому лицу. Ему — лицу — больше бы пристало кривить губы в надменной усмешке и пренебрежительно морщить породистый нос.
— А это сюрприз, цыпа! Не благодари. Я сразу понял, что ты стерва, потому что мужика нет, а тут сразу два. Он даже рубашку ради встречи с тобой нацепил, значит, понравилась, — и мужчина гордо подмигнул.
— Скажи мне, петушок ты мой ощипанный! — Я схватила полотенце и, скрутив его жгутом, от души огрела темного властелина. — С чего ты решил, что я буду рада? — Еще удар. — Почему вы думаете, что для женщины мужик — это главное? И какого черта я о своем статусе узнаю последняя?
Динэн начал от меня убегать, но комната была не настолько большой, чтобы расстояние не позволяло его достать, поэтому мои удары почти все время достигали цели.
— Все цыпы хотят замуж!
— Я не все!
— А как же свить гнездо и отложить кладку? Ты что, не хочешь цыплят?
— Нет! — гаркнула я и тут же зачем-то добавила: — Цыплят не хочу, а от детишек не отказываюсь. Когда-нибудь!
— Ай! — Я с оттяжкой от души шлепнула властелина по симпатичной заднице. — Проклятье! Чтобы его снять, нужно переспать с правильной цыпой!
— Кому нужно?
Финиш, я выдохлась, да и злость ушла. Все же хорошая трепка даже из проклятого темного властелина может сделать почти человека, вон, уже секреты выдавать начал. Послушаем. Я с шумом упала на кровать и уставилась на Динэна.
— Ну, это… — Он потер кончик носа. — Мол, правильная цыпа после ночи любви вернет все взад.
— С кем? — подозрительно уточнила я. — Ночь любви с кем из вас?
— А хр… овощ его знает, цыпа. — Двойник властелина присел на кресло. — Веришь, не знаю! Но тело это мне вот тут, — он провел ладонью по горлу, — сидит. Слабое, мягкое, мелкое. Тьху!
— И ты спишь со всеми подряд в поисках правильной женщины?
— Ну… — Глазки Динэна забегали. — Ага. Короче, не я плохой, а жизнь такая, — философски закончил темный властелин и тяжело вздохнул. — Ты, это, не злись. Но его не заставить с девушками общаться, а ведь время идет. Еще год — и все… не снимем.
— Он же такой сильный маг, — с сомнением протянула я. — Васька говорил.
— Он пробовал. Сначала смеялся, потом книги изучал, потом мы по миру помотались в поисках решений, а потом он смирился. Сила-то колдовская с ним осталась, она к душе, а не к телу привязана. Сказал, что так даже лучше, никто, мол, не станет теперь на его жизнь покушаться. А мне… Мне плохо, цыпа.
Динэн сгорбился, глядя на свои руки, и мне тут же стало его жалко. Но не более того!