Когда-то очень давно, ещё в детстве, она пришла на прослушивание в хор, одна без родителей, не хотела, чтобы над ней смеялись дома, но ей не разрешили без взрослых. Она ушла.
Иногда пела дома. Молча, чтобы никто не слышал.
___________________________________________________________
Вера любила море. Несколько раз с родителями они ездили отдыхать в Крым. Море её волновало. В нём была загадка и непредсказуемость. И оно пело. Вера его слышала.
Они с Алексом остановились в приморской деревушке в крошечном отеле на самом берегу. Вера ненавидела большие отели, толпы отдыхающих, аниматоров, пьяных мужиков, разодетых тёток и орущих детей. Не понимала, как это можно называть отдыхом.
Она хотела видеть море из окна номера, и чтобы из дверей сразу на песок, мягкий, тёплый.
Вера в отличие от Алекса не любила Питер, хотя родилась в этом городе и прожила всю жизнь. Ей было в нём холодно. Питер смотрел на неё строго, как та учительница: «Девочка в зеленой кофте, ты что…». Ей казалось, что она всё делает не так, неправильно и город её осуждает. Другое дело море! Оно могло любить, ласкать, смеяться, могло сердиться, даже злиться. И оно пело.
Здесь Вера просыпалась легко, глаза заливало солнцем, пахло морем и песком. Обычно Алекс ещё спал, когда она уходила гулять по пляжу и слушать музыку моря. Даже немногочисленных отдыхающих и тех не было видно. Рано, народ отдыхал. Вера могла бродить часами, море ей не надоедало.
— Слышите, как поёт? — спросил голос сзади.
— Да, — она ответила автоматически, даже не обернувшись. Потом очнулась и посмотрела назад через плечо.
За ней стоял пожилой мужчина, лет семидесяти, не меньше.
«Похож на цыгана», — подумала она. Высокий, смуглый, крупный с горбинкой нос, черные глаза, на голове шляпа. Да, видимо, шляпа и навела её на мысль о цыгане.
— Извините, напугал. Я давно за Вами наблюдаю, Вы каждое утро гуляете здесь и слушаете море.
Она молчала. «А я-то думала, что я — одна». Ей стало неприятно. Как будто за ней подглядывали, когда она переодевалась.
— Простите, я не хотел Вас обидеть. Живу здесь неподалёку и невольно вижу всё, что происходит на берегу, — он махнул в сторону небольшого домика, даже не домика, а какой-то лачуги, спрятавшейся в колючем прибрежном кустарнике.
— Вы здесь живёте? — удивилась она.
— Да, но не всегда, конечно. Только летом. Кстати, разрешите представиться, Леонард. Но все зовут меня Лео.
— Вера, и все зовут меня Вера, — она улыбнулась. От неприятного чувства не осталось и следа. Он тоже улыбался.
Они пошли по пляжу вместе. Просто шли и молчали. На нём были шорты и просторная видавшая виды когда-то белая футболка, на ногах «вьетнамки» и странная шляпа, нет, не от солнца, а такая, какие носят с плащом. Для своих лет он выглядел прекрасно, поджарый, сильный, правда, немного сутулился, всё-таки не юноша.
На Вере была большая юбка до середины икры, сверху просторная блузка без рукавов. Волосы распущены, короткая, слишком короткая и густая чёлка, которая делала её похожей на подростка.
Шли долго, наконец, Вера остановилась: — Мне пора, — повернулась и пошла назад.
— До завтра, — он направился к своей лачуге.
— До завтра, — бросила она через плечо, не оглядываясь.
___________________________________________________________
На следующее утро всё повторилось. Он возник ниоткуда: — Доброе утро, Вера!
— Доброе утро, Лео!
Ей нравилось произносить его имя, оно было сладким и скользким как леденец.
Опять долго шли молча, волны прохладным языком лизали ступни. Море было спокойным, тихо напевало какую-то милую, незамысловатую мелодию.
Они молчали. Не возникало никакого напряжения, глупой обязанности что-то непременно говорить.
Неожиданно небо заволокло. Это произошло так стремительно, что они даже не успели опомниться, как полил дождь. Мощным потоком, как из ведра.
— Бежим! — Лео потянул Веру за руку в сторону своей лачуги. Они бежали по пляжу, ноги утопали в мокром песке.
Лачуга оказалась изнутри ещё меньше, чем представлялась снаружи. Лежанка, крохотный столик и стул. На полу пустые бутылки из-под виски. На стене гитара и голубой дождевик.
— Вот, кое-что осталось, — Лео поднял с пола недопитую бутылку виски, налил немного в единственный, не очень чистый стакан, протянул Вере. — Выпейте, надо согреться. Заболеете.
— Я не пью виски.
— Сейчас надо. Дождь холодный, а Вы промокли насквозь.
Вера нехотя выпила. Действительно, стало теплее.
— Вы играете на гитаре? — спросила она.