Потихоньку я осмелела и даже попыталась дотянуться до фиолетовой гладкой стены, но она оказалась куда дальше, чем я думала.
- Слушай, а где же жилые отсеки? – спросила я у штурмана шепотом – уж очень тихо было в этом громадном корабле. Он показал вниз.
- Там, где острие у веретена. Если не исчезли. Вообще Тхак может образовать отсеки хоть на миллион пассажиров, а сейчас их только десять, поэтому такая куча пустого места…
- Красотища… - прошептала я, глядя в безмолвно искрящуюся пропасть. В голове начали складываться какие-то красивые торжественные строки…
- Скучища, - вдруг отрезал штурман. – И отсеки будут такого же цвета, и дверей нигде нет, надо проходить сквозь стену… И на планете у нас та же беда. Даже посмеяться там не над чем. Ты вот удивляешься, чего я все время хихикаю – так это потому, что после нашей унылой планеты на Земле все кажется смешным! Ты бы полжизни не смеялась, тоже небось наверстать захотелось бы, тем более, что поводов для веселья тут у вас предостаточно.
- Да ладно, Логвин, - прервала я его поспешно. – А ты можешь поговорить с Тхаком? Интересно, какой у него голос.
- Это пожалуйста… Чхе, Тхак.
- Чхе, Кханар, - гулким басом откликнулась пропасть.
- Ой… - поежилась я. – Да, если Ануну, то есть Кхатель, девочка, то это явно мальчик. Слушай, а что вы все-таки решили сделать с икрысами? Где они теперь будут жить?
- Да что с ними можно сделать? Привезем их обратно на их четвертую планету, самым умным дадим оборудование для восстановления почвы и объясним, как им пользоваться. Но это потом, а вначале пусть тоже побывают на нашей планете.
- Тогда им сейчас снова придется сажать семена.
- Ну и ладно. В Тхаке места много, воды хватит. И еще они нам для одного дельца понадобятся.
- Какого еще? – насторожилась я, подплывая к нему вплотную.
- Валька, не бей меня в невесомости, я тебя потом не поймаю… Видишь ли, мы решили, что рассказывать Земле все как на духу преждевременно: там еще много наших, и кто знает, как люди с непривычки на эту новость среагируют?.. И вообще, обещали собакогориллу, а тут мы. Подорвем еще доверие. Короче, мы решили всех землян, как вас, вызывать с планеты небольшими порциями и уже потом все им объяснять. А официальными инопланетянами за нас пусть пока побудут икрысы.
Я хотела было возмутиться, но, получше вспомнив Землю, поняла, что в таком решении гхерчхейров что-то есть. Только как можно гарантировать то, что никто из людей, да и из икрысов, при сеансе связи с Землей не проболтается? Озвучив этот вопрос штурману, я получила беспечный ответ «А вот увидишь» и сменила тему:
- Логвин, а прекрасная земная колония АЭ1980 дельта? Мы их развивать будем, да?
- Зачем, Валенька, их трогать, ничего это им сейчас не даст, - задумчиво вздохнул он. – Они и так счастливы. Да и заняты – серомордов пасут...
Некоторое время мы молча парили над пропастью, постепенно спускаясь вниз, в сторону шпиля веретена. Я чувствовала себя почти как в знаменитом фильме «Космическая любовь», даже волосы в невесомости встали дыбом, как у главной героини. Душа пела, исполняя песню моей любимой певицы Мурены Хризопразовой «Ого, ух ты, ура-ура».
- Как счастлива сегодня я, - напела я, положив на тот же мотив человеческие слова – так песня зазвучала гораздо лучше.
- А уж я-то как, - тихо ответил штурман. Опасаясь, что мои счастливые глаза слишком повысят его мнение о себе, и он больше ничего приятного не скажет, я отвела взгляд в сторону…
Взгляду представился толстый серый хвост. Быстро переведя глаза вверх, я обнаружила помимо него две мощные лапы с мозолистыми подошвами, надувшийся в невесомости балахон, а надо всем этим – приветливо наклоненную к нам длинную серую морду.
- Логвин! – пискнула я.
- Прифет, - поздоровался икрыс, между тем как две его верхние лапы уверенно разгребали студенистую фиолетовую стенку и втыкали в нее громадные круглые семена. Штурман махнул рукой, меняя направление, чтобы подлететь к нему, и весело отозвался:
- Привет-привет. Чего это ты здесь забыл?
- Нифево. Мы тут все помним, - заверил его икрыс, и я внезапно тоже вспомнила – это тот самый шутник, тезка моего Фьюка, с которым мы разговаривали в рубке. Местоимение «мы» меня насторожило, и не зря: подняв голову, я увидела, как от Ануну к нам летят хвостатые и носатые фигуры.
- Ты ведь Вайка, живешь у Цыки, - участливо объяснил Фьюк открывшей рот мне. – Цыка фказала, фто когда вы помиритесь, можно сажать семена. Фы помирились?