- Елки-палки! - вдруг сказал впереди шедший штурман.
- Логвин Эдуардович, что за выраже... - начал нотацию Зуммеров и замолк на двух третях слова. Я выглянула из-за его плеча.
Мы нашли людей. Они сидели около костра, горящего посреди ангара, и, громко переговариваясь, жарили какую-то птицу. Одеты они были во что-то вроде брезентовых балахонов. Их было семеро: двое мужчин, женщина и четверо детей.
- Здравствуйте, дорогие внеземные земляне, - поздоровался штурман. - А мы прибыли с Земли, если помните такую, хотим пополнить у вас запасы...
- Чево? - спросил один мужчина.
- Откудова? - спросил ребенок.
- С Земли, - сердито сказала ему женщина. - Что ж ты, дурак, меня позоришь, Земли не знаешь. И не слушай взрослые разговоры, поди белье развесь вон тама.
Ребенок взял предложенные ему тряпки и пошел их развешивать на какой-то детали ракеты, в разобранном виде находящейся в ангаре.
- Извините, проходите, пожалуйста, - обратилась женщина к нам. - У нас тут неубрано, я уж своего пилю-пилю, давай, говорю, дом построим, что тут жить-то, серомордов пасти неудобно, никаких человеческих условий.
- Да тут люди жить и не должны, это, вообще-то, ангар, - с улыбкой сообщил штурман.
- Ну, а я ж тебе что говорила! - обратилась к одному из мужчин женщина. - Проходите, скаханндры сымайте, у нас тут воздух хороший… Косморад, покажи им открытку-то.
- Сейчас, - мужчина, кряхтя, поднялся, сходил в ангарную тьму и вынес оттуда трехмерную фотографию улыбающегося индивида в шлеме.
- Это предок мой, - неторопливо пояснил он. - Он кораблёй командовал, вот, посмотрите...
- Очень мило, - одобрила я, лишь бы что-то сказать.
- Однако, нам хотелось бы получить ресурсы для заправки корабли… корабля,
- заметил Зуммеров.
- Так я ж не знаю всего этого! - покачал головой мужчина. - Я-то сам пастух по профессии, а другие профессии у нас и повывелись почти все. Но вы не думайте, что я неграмотный, вон ко мне сосед прибегает, говорит, на поляну бантик сел.
- Да, я говорю, - включился второй мужчина. - Это, я говорю, небось, наши прилетели, сейчас мы их клюкером угостим.
- Нам бы больше подошло горючее, - сочувственно улыбаясь, сказал штурман. - А еще вода и воздух.
- Воздух берите, - вклинилась в разговор женщина. - И вода - тут озеро есть, дочка его вам покажет, а горючего нет у нас. Не разбираемся мы в этом.
- Нам необходимо продолжить полет! - обалдело произнес Зуммеров, пуча на нее глаза.
- Да? - без интереса сказала женщина. - А то оставайтесь у нас. В космосе, говорят, воздуха нет и холодно, как же вы живете-то там, бедные.
- Ну не всем же благоденствовать и серомордов пасти, надо кому-то и пострадать, - серьезно ответил штурман. - Мы, пожалуй, пойдем, - он помахал рукой и мягко подтолкнул меня к выходу. Зуммеров вышел сам.
- Как ве так?! - не выдержала я пятиминутного гнетущего молчания. - Феть нам раффкасыфали, фто с колонией пофтоянно поддерживается связь! И даве как уфтроена жизнь в ней гофорили!
- Да не принимай так близко к сердцу, Валюш, - спокойно отозвался штурман. - Просто не рассчитали. Не думали, что когда-нибудь кто-нибудь сможет проверить их художественный вымысел. Эти-то, насколько я знаю, летели сюда несколько поколений, некоторое время что-то тут фурыкало, но кому нужен космодром, на который никто тысячу лет не садится? Отсюда и результат - все пастухи. Ничего, еще пара тысяч лет, и они получше нас разовьются. Ну, или совсем одичают.
- Фто ве делать? - горестно просипела я. Штурман задумчиво накрутил прядку волос на палец.
- Будем обходиться, чем есть. Воды и воздуха наберем прямо из природной среды, прогоним через фильтры. Горючего, в принципе, должно и так хватить, или попробуем синтезировать, может, что и выйдет. Отдыхайте, гуляйте и собирайте цветочки, а то в космосе воздуха нет и холодно.
- Не понимаю, Логвин Эдуардович, как можно шутить в подобной ситуации, - оскорбленно зазудел Зуммеров.
- По статистическим данным люди, настроенные оптимистически, обладают лучшим здоровьем и имеют большую продолжительность жизни, - с удовольствием выговорил штурман и вприпрыжку понесся по направлению к возвышающемуся вдали Ануну.
Солнце, оказывается, восходило и теперь взошло окончательно. Размямкались и расквикались местные птицы. Красная лампочка невыносимо светила мне в левый глаз, а дышать через фильтр было почти невозможно. Но больше всего мне было обидно, что я зазря зубрила эти занудные лекции по АЭ1980-дельтаведению и даже получила за него четыре! В конце концов, я успокоилась на том, что решила при ближайшем сеансе связи с родителями предложить через них Ирине Марсовне переименовать этот предмет в брехологию. Представив себе лицо Ирины Марсовны, я сразу повеселела.