Тут нашу интересную беседу прервал непередаваемый звук, источником которого, судя по его силе, могло быть только Ануну. Наверное, это и был призывной гудок корабля, и теперь мне стало ясно, кто мог на этот гудок не явиться - те, кто потеряли сознание от его звука. Когда, минут через пять, гудок, наконец, умолк, я вспомнила, что он должен быть троекратным...
Мои коллеги вскочили и начали спешно запихиваться в скафандры, рассыпая мелкие их детальки. Хозяева пока что лежали на полу, закрыв головы руками: поблагодарить их за гостеприимство было затруднительно, поэтому я похлопала по чьим-то высовывающимся из-под моей кровати ногам, побросала отвалившиеся детали скафандра в шлем и выбежала из ангара. Ануну висело над полем и пока что молчало, но неизвестно, надолго ли. Около него уже царило дикое столпотворение.
- Я с утра занимала очередь! - слышался голос бабули-долгожительницы. - Куда вы прете вперед меня, я самый старый здесь человек!
- А я перед вами стояла, только на пять минут отошла!!! - орал кто-то в ответ. Я поняла, что на вход в корабль уже стоит приличная очередь, и встала в ее хвост. Денеб и полунепроснувшаяся Синдерелла Ивановна пристроились сзади, Мухоморов попытался пробиться вперед, но его вытолкнули обратно.
Шум стоял такой, что раздавшийся секундой спустя второй призывной гудок не показался мне особенно громким.
- Ребятки, прекратите напирать, - догудев, вдруг сказала Ануну голосом штурмана. - Иначе тех, кто будет плохо себя вести, здесь оставим. Давайте-ка, стройтесь, как вас роботы учили, а то они за вами следить не могут, заняты. Сейчас я вам коридорчик открою, он вас внутрь втянет.
Из Ануну вылезла знакомая трубочка. В нее радостно запихалась бабуля-долгожительница, лягнув кого-то, попытавшегося ее опередить. Подходя все ближе к кораблю, я обернулась и окинула напоследок взглядом просторы земной колонии. Кто знает, когда я еще раз окажусь на твердой кровати в комнате без всякой музыки!
...Коридор нетерпеливо зачавкал. Я вздохнула и полезла в него.
...Внутри Ануну все было как всегда, разве что воздух теперь был почти как на оставленной нами планете.
Отсек встретил меня с энтузиазмом. Осведомившись, не хочу ли я поделиться с ним своими незабываемыми впечатлениями, и выслушав мой ответ, что я и без него их не забуду, он облил меня душем, уложил в кровать, порозовел и ласково сказал:
- А сейчас успокойтесь, нет причин для волнений.
Услышав эту формулировку, я насторожилась, но кровать крепко схватила меня.
- Ввиду того, что старт с поверхности планеты может нежелательно воздействовать на ваш организм, вас погрузят на время взлета и стабилизации систем корабля в искусственный сон.
- Ладно, валяй, - проворчала я, и вдруг осеклась. От потолка медленно отделился мягкий полупрозрачный колпак и поехал вниз! Значит, тот кошмар, что мне приснился, на самом деле не был кошмаром?! То есть кошмаром-то он был, но не был сном?! И пока длинноносые расхаживали по коридору, все пассажиры должны были мирно спать?!! Зачем, интересно мне знать? Чтобы не мешать этим существам обкашливать коридор? А может, они заносили в корабль инфекцию?! Кошмар, надо сейчас же бежать и все рассказать хотя бы Синдерелле Ивановне!
- Приятных снов! - сказал отсек. Колпак опустился на меня.
ГЛАВА 23
С Синдереллой Ивановной мне и в правду предстояло увидеться сразу после пробуждения, но по другому поводу. Не успела я второй раз за это утро продрать глаза и убедиться, что, во-первых, сейчас уже не утро, а вечер, а, во-вторых, в том, что я еще жива и не отрастила себе длинный нос, как отсек сообщил, что меня срочно вызывают на пятнадцатый этаж, на собрание всех врачей корабля, которое состоится через пять минут.
На собрание я, понятное дело, опоздала. Оно проходило в столовой пятнадцатого этажа. Столики сдвинули в длинный ряд, за ними чинно восседали все корабельные врачи, которых было, по числу этажей, девятнадцать… Странно, ведь в Ануну же двадцать этажей. Решив, что я разучилась считать, я вздохнула и смиренно уселась рядом с помахавшей мне Синдерелой Ивановной.
Собрание вел известный врач – седобородый меланхоличный человек с бесцветными глазами и безволосой головой. Звучно отхлебнув из предложенного столиком стакана ярко-синий напиток, он крякнул и хрипло сказал:
- Начнем собрание, коллеги, а то потом времени не будет. Что мы, собственно, имеем? Мы имеем то, что мы не имеем врача на восьмом этаже. – Он опять отпил из стакана, причмокнул и продолжил:
- Как известно, врач, занимавшийся экспериментальной медициной – Клен Иванович Марсианинов – отказался продолжить полет и остался в колонии. Дескать, мы его не понимаем и не ценим, - он помолчал. - Мы и правда его не понимаем и… хм, да. Но пациентов бросать негоже. Совсем.