- А вы думаете, это будет нормально, да? Они же потерпели крушение, нас совсем не знают. …А может, вы сочините нам какой-нибудь стишок-приветствие, где упоминалось бы название нации, а то как-то неудобно… Я слышала, вы очень талантливая поэтесса.
- Хорошо, я постараюсь, - неожиданно для самой себя согласилась я.
- Ой, как вы нас выручили! Андромедочка, скажи тетеньке спасибо! Только вы, знаете, попроще пишите, а то она не прочтет. Я знаю, у вас стихи с рифмами и из обычных слов, как у старых поэтов, нашу-то современную поэзию она легко выучивает, даже сама сочиняет…
Я быстро закивала и меня отделила от болтливой воспитательницы закрывшаяся дверь лифта.
Результатом же этого разговора явилось то, что я, вместо того чтобы готовить медицинский отсек к прибытию пришельцев, пошла в свой жилой отсек, уселась на универсальную кровать и стала придумывать рифму к слову «икрыс».
Через полчаса я сдалась и попросила помощи у отсека.
«Мыкрыс, кыкрыс, ныкрыс», - написал тот на всех стенах.
- Мне обычные слова нужны, - остановила я полет его фантазии. Отсек посерел, написал мелкими буковками «выкрасть», и больше я от него ничего не добилась. Решив засунуть икрыс в середину строчки, я принялась за сочинение основного текста, выводя его набело пальцем по полу.
Постоянно напоминая себе о том, что длинного стиха Андромедочка не осилит, если, конечно, не примет пару таблеток вундеркиндита, тоже, кстати, выведенных из производства, как и МНУ-5, я, наконец, создала следующее четверостишие:
«Мы о вас еще ничё не знаем,
О себе же знаем: мы с Земли.
Но объятья вам распростираем.
Здравствуй, икрыс: мы тебя спасли!»
Оставшись довольной своим произведением, я решила на всякий случай не читать его пока штурману и попросила отсек отослать текст единственному корабельному ребенку.
- Отсылка невозможна. Уже девять ноль-ноль, ребенок погружен в сон по режиму.
- Но воспитательница-то ее не спит? – раздраженно проворчала я и велела передать стихи ей.
Стихи исчезли, и через пять минут на полу появился отзыв болтливой дамы: «Гениально!»
- Да ладно уж, зачем вы так… - забормотала я, забыв, что меня слышит только отсек, который тут же начал приставать ко мне с гидромассажем для расслабления мышц перед искусственным усыплением – скоро должно было начаться торможение.
Покорно стоя в ванном углу под водяным обстрелом, я подумала и все-таки решила послать свое новое произведение штурману, однако обнаружила, что не могу его вспомнить, а надписи противное помещение, уже приобретшее дремотно-фиолетовый цвет, конечно же, стерло.
«Хорошо, что мне мой стих напомнит Андромеда,» - подумала я, устраиваясь поудобнее на универсальном ложе и глядя на медленно опускающийся усыпляющий колпак…
Главы 41-50
ГЛАВА 41
Когда я проснулась и освободилась от колпака, меня ждал свеженький скафандр под крупно написанным на груди названием «Контакт». Он имел веселенький розовый цвет, был снабжен огромной аптечкой и двумя лазерами, правая рука стреляла усыпительными капсулами, а левая выпускала дымовую завесу. Еще как-то можно было включить электрошок, но я с испугу сразу же забыла как. Вдеваясь в скафандр, я уже с ужасом думала, как буду в нем передвигаться, но, к счастью, он оказался антигравитационным, правда, висел над полом, почему-то, с некоторым наклоном влево. Однако придираться я не стала и выплыла из отсека восвояси, стараясь не двигать руками, чтобы не стрельнуть капсулой или не пустить дымовую завесу.
В коридоре я ожидала увидеть уйму народу, но увидела только Денеб.
- Нам нужно на четырнадцатый этаж, там стык, - глухо сказала она мне из-за шлема. – Всех людей, чтобы не было паники, заперли пока в отсеках, остались только мы, врачи, психолог, катастрофист, штурман, Андрюша и роботы…
Как только она произнесла последнее слово, из глуби коридора быстро выплыли два робота. Один из них, приблизив к моему шлему свое неприятное лицо, подтвердил:
- Так сделано в целях безопасности, чтобы избежать лишних жертв. Идите за нами.
Он опутал меня щупальцами и повлек по воздуху за собой. Денеб сзади бормотала: «И ведь хотела я поступать в пищевой институт». Видимо, ее тащил второй робот, но обернуться, чтобы проверить свою догадку, я не могла, а зеркальце заднего вида почему-то не захватывало изображения подруги – наверное, я его неправильно настроила.
Четырнадцатый этаж, оказывается, тоже не был разделен на отсеки, и представлял собой огромный зал. Сначала мне показалось, что одной его стены нет, но потом я сообразила, что она просто прозрачна, как на смотровой площадке. Только кроме космоса за этой стеной я вдруг различила витиеватую конструкцию, похожую на систему переплетенных бубликов. Конструкция была то ли белая, то ли светло-голубая, на бубликах кое-где сверкали тусклые желтые огонечки. Поразмыслив, я поняла, что это и есть корабль Икрысов. Поврежден он был или нет, понять я не смогла, а разобраться, где у него верх, а где низ, даже и не пыталась. Бублики медленно крутились вокруг своей оси, весь корабль как-то странно перемещался, оставаясь в то же время на одном, если так можно выразиться в космосе, месте. Размером он был, судя по всему, гораздо меньше Ануны, - иначе бы я не смогла увидеть его сквозь стену целиком, - но все же не таким уж маленьким.