- Каких крупных лабораторных животных вы получили, - нарушил молчание штурман, явно нисколько не смущающийся присутствием инопланетянина. – Да, Валь, если они научатся говорить по-нашему, то будут дико шепелявить – взгляни только на его зубы!
- А что он жрет, как ты думаешь? – прошептала я, стараясь не спускать с икрыса глаз. – Зерно?
- Будет жрать, что дадут, - отрезал штурман.
Икрыс, молча бегающий своими мелкими глазками по нашим лицам, приподнял верхнюю губу и сообщил:
- Ик-икы-нки, гхей-чхе-икр.
- Чего это он сказал? – спросила я пространство.
- Не знаю, рассеянно отозвался штурман и вдруг, придвинувшись к икрысу, бесцеремонно дернул его за хвост.
- Виии! – закричал икрыс.
- Что же ты творишь! – заорала я.
- Ничего, ничего, - сказал штурман, делая непонятное лицо. – Пойдем-ка, дорогой, - обратился он к инопланетянину. – Не будем утомлять доктора, она вас еще навидается. Пошли, пошли.
Икрыс повернул к нему морду и заморгал глазами. Но не успела я спросить, в чем дело, как он поспешно поднялся, стукнул не оборачиваясь хвостом по моей ноге, что, видимо, означало прощание, и быстро направился к двери. Штурман шел за ним, легонько подталкивая его в спину.
- Валюша, не волнуйся, - обернувшись, ничуть не успокоил он меня. – Я попробую поучить их язык, у меня есть хорошая дешифровальная система. Похоже, этот что-то соображает, попробую установить с ним контакт, мы к тебе попозже заглянем.
ГЛАВА 44
Дверь за штурманом и икрысом давно уже захлопнулась, а я так и сидела за столом, тупо глядя на список симптомов малярии. Из чувствоведения я помнила, что всяческие препятствия способствуют укреплению любви, однако всему же есть граница. Если бы меня попросили сказать, что у меня ассоциируются со штурманом, то я бы точно назвала Марианскую впадину: дно у нее, конечно, есть, но поди достань до него… В последнее время я слишком много чего не понимаю, а это вредно для психики, как убеждал меня недавно Звездолет Андреевич. Неужели штурман мне так ничего и не объяснит, и мне придется его разлюбить?!
Я почувствовала комок в горле, судорожно сглотнула и собралась поплакать в свое удовольствие, но тут же убедилась, что моя работа не оставляет времени на жалость к себе: медицинский отсек сказал «Вызов» и высветил на стене лицо главврача.
- Э-э-э, Валентина, - обратился он ко мне, пожевав губами. – Я хочу вам дать ответственное поручение. Исследуйте, пожалуйста, э-э-э… организм икрыса, которого мы вам приведем. Выясните, не нужно ли им создать особые условия, или там режим питания, проверьте мозг, потому что мы думаем, чтобы ускорить изучение нашего языка, применить приборчик МНУ.
- Так он же запрещен к эксплуатации.
- А это не МНУ-5, а МНУ-6, улучшенная моделька. Возьмите на себя этот труд, хорошо, Валенька? Мы вам в помощь пришлем Антона Мухоморова и робота, который вам кое-как переведет то, что он скажет…
- Мухоморов? – злобно спросила я.
- Иной, так сказать, разум, - не обиделся главный врач. – Хочу дать вам проявить себя, вы зарекомендовали себя как хороший врач, я вам доверяю. А у нас очень много еще дел, так что мы на вас надеемся, да.
- Ну хорошо, - согласилась я, незаметно выпрямляясь и расправляя плечи. Главврач расцвел.
- О результатах сообщите сразу же, - сказал он мне.
- А вы где будете?
- А мы все будем в столовой. Всего хорошего, коллега…
Стенка потухла, и я решила пока не бить по ней кулаком, потому что мне было лень подниматься с места. Я злобно сгорбилась и принялась придумывать про главврача ругательный стишок.
Но мне и этого не дали сделать: минуты через три после того, как главный дал отбой, ко мне нагрянули «Больные, 3 шт.», то есть Мухоморов, скромный низенький икрыс в светло-рыжем балахоне и робот-переводчик с треугольным лицом цвета спелой клубники и раскосыми зелеными глазами.
- Здравствуйте, Валентина, - мрачно поприветствовал меня вундеркинд, резким движением руки пригладив свои ярко-рыжие волосы. Маленький икрыс, подражая ему, тоже поводил лапой себе по голове и выжидательно завертел носом.
- Как они все ловко на нас свалили, - продолжал между тем Мухоморов. – А сами обедать пошли: представляете?
- Еще как представляю, - кивнула я. – С утра ничего не ела.
Вундеркинд фыркнул.
- Я тоже не ел, но меня это не волнует. Меня волнует, что будет дальше, если все они – он ткнул пальцем в икрыса – будут каждый день по три раза наворачивать. Да еще, представляете, их решили из психологических соображений подселить в отсеки к людям! Ну, я-то не жалуюсь, но ведь нервы разные бывают – вот, например, Туманность Дмитриевна…