…Как-то я пришла с работы, которая в последнее время сводилась к болтовне с заглядывающими в медицинский отсек икрысами, которые иногда, к тому же, выклянчивали у меня ультразвуковые скальпели, чтобы резать ими особенно качественные плоды для точки зубов, и у себя в отсеке застала только Вьюка. Он увлеченно (и довольно сильно) бил по кнопкам моего компьютера-тетрадки, так что тот потрескивал. Цыка, Хика и Фьюк, по его словам, собирали плоды где-то возле бассейна.
- А ты почему здесь? – строго поинтересовалась я.
- Ифю кое-фто, - ответил икрысенок, пуще прежнего лупцуя несчастную тетрадку. – Ефли найду, теве сюрприз будет.
- Ну ладно, - тут же отстала от него я, памятуя, сколько он уже показал мне полезных знаков для усмирения отсека. Последний, впрочем, и сам вел себя сегодня поразительно тихо, только на его мутно-синей стенке горела уже примелькавшаяся мне за последние дни надпись: «До расставания с дорогими инопланетными гостями осталось 9 дней 12 часов 22 минуты». Чуть ниже быстро бежали, отсчитываясь в обратную сторону, миллисекунды: на моих глазах 22 минуты медленно перетекли в двадцать одну.
Я тяжко вздохнула и вспомнила, что перед работой успела договориться со штурманом о встрече на смотровой площадке. Крадучись, чтобы не нарушить неожиданную отсековую дрему и не вызвать крики об обязательных водных процедурах после рабочего дня, я подобралась к двери и начертила на ней спираль с хвостиком – давно уже показанный мне Вьюком знак экстренного раскрытия с отключением голосового режима. Отсек апатично выпустил меня, даже не моргнув ванным углом. Я удивленно оглянулась на его захлопнувшиеся двери, пожала плечами и откинула занавес из ярко-фиолетовых растений с длинными узкими листьями, чтобы войти в лифт – плоды, растущие на них, еще не дозрели, и их пока не собирали.
В лифте я обнаружила двух попутчиц – давно не виденную мною старушку-долгожительницу Дмитрию Евгеньевну и худую кислолицую женщину моложе ее раза в четыре, которая почему-то вызвала у меня смутные ассоциации с головокружением – возможно, она от него у меня лечилась. Пользуясь бессилием отсековых пульверизаторов и не обращая внимания на успокаивающую музыку, они нервно и злобно обсуждали прошедший обед.
- Я больше ста лет ем всякую гадость! – говорила старушка-долгожительница, потрясая перед утиным носом своей собеседницы согнутым пальцем. – Но такого я еще не видела!! Написано: «Питательная масса», а лежит совершенно сухой серый брикет! И к нему треть – треть стакана какой-то мутной воды, на котором написано, что это – фруктовый напиток! Вы представляете, Антилопа Волопасовна?!
- Надо жаловаться, - кивнув, заметила кислолицая.
- А я знаю, что они делают – это они экономят на инопланетянах, чтобы те поменьше ели! Чоцка, моя соседка по отсеку, меня отговаривает, но я же, небось, получше ее знаю людей! Они это нарочно!
- Надо думать, - сказала Антилопа Волопасовна.
- А я уже и к студентам этим пищевикам подходила, говорила с ними, - они, видите ли, сами не знают, что у них твориться! Учиться надо было на Земле!!! Нет, их пока не встряхнешь…
Антилопа Волопасовна открыла рот для ответа.
- Надо встряхнуть, - не выдержав, сказала вместо нее я.
Собеседницы оторвали друг от друга взгляды и вперили их в меня, причем унылое лицо Антилопы Волопасовны неожиданно расцвело, как корабельный сад весной.
- Валечка! – идентифицировала она меня. – А я как раз хотела зайти, рассказать вам о своем головокружении! Вы на смотровую площадку едете? Гулять? А мы вот тоже с Дмитрией Евгеньевной туда, жаловаться капитану на плохую работу столовой!
Тут лифт немного тряхнуло, он на секунду открыл двери на какой-то этаж, и к нам влетел круглолицый молодой человек с вытаращенными глазами. «Кажется, один из студентов-биологов» - мелькнуло у меня в голове.
- Вам куда? – спросили мы у него хором с лифтом.
- На смотровую площадку, - выдохнул он. – Жаловаться капитану. Разморозился корабельный аквариум.
- Очень натекло-то? – сочувственно поинтересовалась старушка-долгожительница.
- Ничего там не натекло. Сухо. Ни льда, ни воды нет. Одна рыба…
ГЛАВА 57
Больше молодой человек не успел ничего сказать, потому что лифт, наконец, доехал до смотровой площадки, и мы ринулись из него галдящей толпой, на ходу расспрашивая друг друга и одновременно озираясь в поисках капитана.