- Ай-ай-ай, куда, зачем??! – надрывались выстроившиеся на сцене десять икрысов, психиатр и эргономик.
Профессиональный ведущий и Кцоч застыли на месте, грустно глядя друг на друга; Цыка, Хика, Вьюк и Фьюк наклонили ко мне печальные морды и заморгали черными и голубыми глазками, однако не заплакали – икрысы в принципе по строению своего организма не умели этого делать, зато для самоутешения протянули лапы к моей прическе.
Позволяя им ерошить мне волосы, я безнадежно подняла глаза. Пятая планета висела над нами, черно-синяя и огромная, окончательно закрыв свое белое солнце…
Хор тем временем допел, но легче мне от этого не стало: я знала, что выскочившие на его место бабуся-долгожительница и ее не более молодой сосед-икрыс протанцуют от силы минут пять. Профессиональный ведущий бросил на меня сверху косой взгляд, который пробрал меня до самых пяток, и, будто бы невзначай, махнул подручным икрысам. Последние, засучив рукава балахонов, медленно двинулись в мою сторону…
- Ну, Валенька, ни пуха ни пера, - обернулась ко мне Синдерелла Ивановна.
- Не дрейфь, не дрейфь, - добавил штурман.
- Дрейфит, - сообщила ему Хика.
- Ну и пуфкай, мовет, она хофет дрейфить, - возразил Вьюк.
- Не хочу я дрейфить! – зашипела я на них на всех. – И выступать не хочу! Это вы меня заставляете! А у меня, между прочим, тройка в четверти по риторике, и исправить я ее не успела, потому что улетела! Ой, ну хоть бы что-нибудь случилось, и он отменил мой номер!..
Синдерелла Ивановна закатила глаза и уже собралась было что-то сказать, но так и застыла с приоткрытым ртом и возведенным взором.
- Что это?! – по инерции громко заорал профессиональный ведущий. Музыка, под которую отплясывали старушка-долгожительница и старичок-икрыс, заикнулась и оборвалась.
Роботы забегали по полу на восьмереньках и шестереньках – у кого сколько было щупалец, вопя из последних остатков энергии:
- Тревога, тревога! Вероятно столкновение!
Все, в том числе и я, повскакивали с мест и позадирали головы.
Планета продолжала мрачно висеть вверху, а с нее на нас летели какие-то странные крупные светящиеся капли… Сделав волевое и мозговое усилие, я сфокусировала взгляд на ближайшей из них и поняла, что это каплевидный космический корабль, матово-белый и весь в огоньках, как новогоднее украшение. Юрко проворачиваясь вокруг своей горизонтальной оси, он несся на нас вместе с полусотней себе подобных, и останавливаться явно не собирался.
«Лучше бы я выступила…» - неизвестно зачем подумала я.
Мой перепуганный взгляд оторвался от потолка смотровой площадки, переместился на штурмана и увидел, как он поднимает руки, закидывает вверх голову и кричит не хуже профессионального ведущего:
- Чхе-тхарх, Кхатель!
Не успела я мысленно перебрать все способы лечения послешокового сумасшествия, как в ответ на штурмановскую тарабарщину с потолка что-то ответно чихнуло нежным Анунушкиным голосом, и наш корабль, сообщив для справки:
- Включаю двигатель поворот и разгон. Маневр – уклонение, - резко дернулся бок и назад, уходя от блестящих капель…
ГЛАВА 63
Своим рывком Ануну как следует дало нам всем прочувствовать то, что так тщательно нивелировали усыпляющие колпаки. У меня в глазах зарябило, как в неисправном компьютере-тетрадке. Одновременно появилось отвратительное ощущение, что я переворачиваюсь вверх ногами, продолжая, тем не менее, стоять на полу. Вокруг вопили: «Да что же это такое!», и, неизвестно что имея в виду, «Да когда же это кончится?!»; в одно мое плечо вцепилась чья-то горячая лапа, в другое – чья-то холодная рука…
Еще несколько раз взболтав в себе свое несчастное население, Ануну, наконец-то, успокоилось. Судя по тому, что мы были живы, блестящие капли-корабли нас не догнали.
Выдохнув тот самый воздух, который успела вдохнуть перед тем, как началось уклонение, я еще раз перевела дыхание и решительно открыла глаза.
…На смотровой площадке все еще было светло, но вовсе не от праздничных щедрот нашего корабля. Прямо сквозь прозрачную стену немилосердно лупило белое солнце икрысиной пятой планеты. Саму планету я тоже обнаружила без труда: довольно большой кусок ее поверхности был виден теперь внизу, что подтверждало правильность моего недавнего ощущения переворачивания вверх ногами. На понизившейся примерно до двухметровой высоты сцене, в креслах и на полу вокруг нее, отбрасывая длиннющие черные тени, полулежали, полусидели и полустояли вцепившиеся друг в друга люди и икрысы. Между ними копошились, помигивая глазами, такие же обалделые на вид роботы.