— Слушаю, — раздаётся по ту сторону трубки.
— Добрый вечер, — приветствую собеседника. — Олег Стрельцов?
— Да, чем могу быть полезен. — слышал, как напрягся его голос.
— Волков Дмитрий, — представился, скрывать себя не имеет смысла. — Мне бы с вами поговорить.
— Я весь во внимании.
— Это не телефонный разговор. — предвижу твое выражение лица, когда ты узнаешь тему. — Нам бы встретиться. Возможно завтра.
— Вы заинтриговали меня, Волков Дмитрий. — он немного помолчал, а затем добавил. — Кафе «Барисоль», знаете, где находиться.
— Да, — может и не знал точно, но чего я не смогу найти в своём городе, разве, что Лисичку.
— Жду вас, завтра в половине девятого. Только не опаздывайте, пожалуйста, мне в девять нужно быть на работе.
— Буду. — и не прощаясь повесил трубку.
По крыльцу спускалась, довольная и румяная Олеся, она буквально святилась от счастья. Она всё ещё не пришла в форму, и здесь нельзя было сказать, что так повлияло на неё, беременность или несчастный случай с Никитой. Помню, сестра в первые месяцы беременности тоже была не комильфо.
— Сказала, — спросил, видя её пылающие щёки.
— Да, — на выдохе ответила она.
— И как он.
— Счастлив.
Прибыл в назначенное место в начале девятого, заказал кофе и уставился на дверь, пытаясь угадать, кто из выходящих может быть мужем моей Лисички. Бывшим мужем. Поправил сам себя. Кафе располагалось в научной части города. Здесь, как известно, были лишь проектные институты, технологические университеты, инновационные бюро. Наш начальник отдела кадров частенько хапала от сюда молодых и одарённых специалистов. Все строго, лаконично, интеллигентно. Даже заведения говорили о том, что тут не место развлечением, только небольшие кафешки, вроде той, где я сейчас сижу, и один на всю округу ресторан. Нет кричащих вывесок, к которым я привык в центре, нет роскошных девиц, на завтраке в вечернем. Автомобили на парковке все как на подбор бюджетные. Мне кажется, это место замирало, засыпало по окончанию работ всех здешних предприятий, а вместе с ними засыпали и всё закусочные-перекусочные, и даже близлежащие дома засыпали. Мне представлялось, что здесь невозможно жить с детьми, для них здесь попросту ничего нет. Здесь нельзя услышать детские крики под окном, здесь могут жить лишь студенты, как раз недалеко есть пара высших учебных заведений, да работники этих самых институтов. Да, мрак.
Колокольчик на двери прозвенел в очередной раз, и я увидел высокого мужчину, в костюме, явно на размер больше, с короткой стрижкой. Он обвёл взглядом весь зал. Он. Подумал я. Так вот каких мужчин ты предпочитаешь Лисичка. Я привлёк его внимание. Он самый, я не ошибся.
— Доброе утро, — поприветствовал меня мужчина и украдкой бросил взгляд на часы. Нет, ты не опоздал, я пришёл раньше.
— Доброе, и будет ещё добрее, если вы ответите на пару моих вопросов. — он нахмурил брови и смотрел точно исподлобья. — Мне необходимо узнать, где сейчас находиться ваша бывшая жена Алиса, её новый адрес.
Он снова нахмурился и пристально изучал моё лицо, повисло молчание, Олег не спешил с ответом, я не нарушал тишину. Затем он громко рассмеялся, привлекая к нам всеобщее внимание. А я не понимал причин его смеха.
— Значит, она и тебя кинула, — давясь уже притворным смехом, отметил он. — Ой, господи. Ну, Алиска даёт. Уж от кого, а от неё я такого не ожидал. А всегда была мышь, мышью. А сейчас смотрите-ка волосы, покрасила, гонор отрастила, характер проклюнулся, прям стервочка. Зараза.
Мне не нравились столь «лестные» комментарии в адрес моей Лисички, а ещё в них читалось неприкрытое желание обладать её, такой, но пока возразить не мог. Мне нужен адрес.
— Нет её, уехала она.
— Как уехала, куда. — недоумевал я.
— В Питер, а она не говорила.
— Нам как-то не до разговоров было. — решил немного сострить.
— Ну, вот если бы ты с женщиной разговаривал, то может и знал бы.
— Так ты ответишь мне, где она.
— В Питере, наши девочки окончили школу, и поступили в Санкт-Петербуржский университет, она как мать не могла бросить детей одних в незнакомом городе и уехала с ними. Мы давно это планировали…
— Знаешь, Олег, не будь ты таким муд*, Алиса не была бы мышью. А сейчас тебе остаётся только пускать слюни на ту которой ты пренебрёг, на ту какой она стала, заметь не благодаря тебе. — я уже встал, готовый поскорей убрать из этого места и от этого человека. — По-хорошему врезать бы тебе, да руки марать не охота.