— Да, Евгения, не туда ты поступать собралась. — резюмировал я, Александра посмеивается, Лисичка лишь закатила глаза.
Вечером, проводив гостей и уложив сынишку спать, я одел на палец моей Лисички кольцо. Сколько я смогу стерпеть и не утащить её в ЗАГС. А терпеть придётся, сам виноват. Нужно было давно, в самом начале весны, или на зимних каникулах, и девочки были дома в полном составе, а ещё лучше, сразу, едва она сказала, о беременности, или ещё раньше, как нашёл её. Когда поймал её, там, в переулке, заглядывая в эти невероятные синие глаза, и тонул в них.
Прижимая Лисичку к себе, проваливался в сон. Мне снился парк, как я пытался, поймать ещё неизвестную мне женщину, как стоял возле него думая, что прощаюсь с Лисой навсегда, как гулял там с любимой.
Уже потом летними погожими деньками, мы будем гулять по той тропинке с коляской, и она покажет мне все тайные лазейки, благодаря которым Лисе удавалось от меня ускользнуть. А через год, как я когда-то и мечтал, мы отпразднуем первый день рождение нашего сына в этом самом парке. Я буду учить его ездить на велосипеде по извилистым дорожкам, мы вместе покорим роллердром. Здесь он впервые перепачкается мороженым и сладкой ватой, здесь сядет на свои первые карусели. Мы будем кормить уточек и радоваться, что они и в этот год не улетели на юг. Я полюблю этот парк, как его любит моя рыжая Лисичка. Найду для себя уголок умиротворения, безграничного счастья, первобытной красоты в центре каменного мегаполиса.
Пока это всего лишь короткий сон, передышка, перед грозным требованием «кушать» Волкова Демида Дмитриевича.
Эпилог
Два с половиной года спустя
Перебираю бумаги, присланные из бухгалтерии, и сетую, что моя Лисичка больше не помощник главного, иначе этого бардака бы не случилась. Она вернулась на работу полгода назад, на должность второго бухгалтера, закатив мне грандиозные скандал, когда узнала о повышении своей зарплаты. Я сладко улыбаюсь глядя на диван, вспоминая последствия этого скандала.
— Наталья, набери мне Юдину. — пиликает телефон внутренней связи.
— Ольга Анатольевна, как главный бухгалтер, подскажите мне, пожалуйста, какая цифра идёт после двадцати семи.
— Дмитрий Алексеевич, двадцать восемь. С вами всё хорошо?
— Со мной, да. Вы в этом абсолютно уверены, что двадцать восемь, а не двадцать девять.
— Абсолютно, — посмеивается она. — Пока в мировом математическом мире, таких изменений не происходило.
— Тогда потрудитесь объяснить, куда девалась страница с номером двадцать восемь. — в трубке повисает тишина.
— Сейчас пришлю помощницу. — три слово и Ольга бросает трубку.
Это пятая, после моей Лисы в декрет ушли ещё две, и того четыре. Ольга уже и стул сменила, и стол, но все девушке как по сговору беременеют. Ею даже было выставлено, нам с Ромкой предложение, почти ультиматум, запретить помощницам, на должностном уровне, заводить детей. Юридически это оформить почти невозможно, мы могли лишь предложить взять парня. Наконец нашлась, карьеристка, чайлдфри. Весьма симпатичная, спортивная девушка, которая свела сума половину наших IT-шников.
— Дмитрий Алексеевич, к вам… из бухгалтерии. — не прошло и полугода.
Дверь распахивается и входит она, я подвисаю. Стройные ножки, обутые в лодочки на высоком каблуке, узкая юбка, так ладненько подчеркивает подкаченные бёдра, блузка расстёгнута, глубже обычного, приоткрывая мне край кружевного лифа, волосы собраны в высокий хвост, глазки блестят через прозрачные линзы очков.
Она подходит к моему столу мягкой походкой, кладет недостающий листочек на край.
— Вы это потеряли, Дмитрий Алексеевич. — томным голосом шепчет, облизывая свои полные губки, призывно прикусывая нижнюю.
В штанах предательски дёргается младший, а эта невозможная особа, смахивает, только положенную ею бумажку со стола, складывая губки в незатейливую О. Накланяется за ней, развернувшись ко мне спиной, приоткрывая вид на краюшек чулок. Зараза. Доигралась девочка.
Перехватываю за талию, дёргая к себе на колени. Твёрдая выпуклость, упирается в её роскошный зад. Она недвусмысленно трется об мою плоть. Не теряя времени, почти отрывая пуговицы, проникаю под блузку, ощупывая полную грудь. Другой рукой забираюсь под юбку, нашариваю краюшек чулок, шалею от этого. Она откидывает голову мне на надплечье, сладко постанывая.
— Кто-то должен ответит за такие промахи? — прижимаюсь губами к самому ушку. — Что за бардак твориться у вас в отделе?