Господи! Ну почему я порой бываю таким непроходимым тупицей, словно мне все еще семнадцать, и мозгов у меня кот наплакал?! Ведь я читал Дневник и знал, как Брайан изменился, но все равно лез напролом, пытаясь использовать старые приемы, которые, конечно же, не работали. Инструкция по обращению с Брайаном Кинни устарела, вернее, пришла в негодность, а новой, к сожалению, я не имел.
Это были тяжелые времена, и если бы не Брайан, неизвестно чем бы все закончилось.
Я вздохнул, оставляя эти воспоминания на потом, и опять мысленно вернулся в Париж.
2015 г. Март. Франция. Париж
Джастин
Все оставшееся время до отъезда я метался по номеру, ругал себя и ждал, что Брайан вернет мне рисунки и пошлет подальше, но ничего такого не произошло. Возможно, Брайан просто выкинул их, посмеявшись надо мной вместе со своим партнером, но мне не хотелось так думать, да и что-то подсказывало мне — он их сохранит. Почему? Я не мог это объяснить, просто чувствовал. Я уже не раз убеждался, что мы слишком хорошо друг друга знали. Думаю, даже время не могло изменить этого.
Но Брайан так и не появился, ни с рисунками, ни без них. И честно говоря, я испытал облегчение. В тот момент, я просто ничего не смог бы ему объяснить, хотя, наверное, и не пришлось бы.
Я улетал из Парижа домой со смешанным чувством радости и тревоги, скорее даже страха. Эти два чувства так смешались, так переплелись, что я до конца не мог понять, чего хочу. С одной стороны, мне хотелось быстрее оказаться дома, уладить все дела и вернуться обратно, чтобы начать цикл картин, который я представлю на выставке в июле. Руки, что называется, чесались и зудели от нетерпения почувствовать кисть. Конечно, моей правой руке будет непросто, — проблема с годами так и не исчезла — но я научился с ней справляться и даже иногда пользовался левой. Но с другой… С другой стороны, я боялся, что сорвусь, не справлюсь с собой, зная, что Брайан рядом, и не смогу работать.
Мне нужно было с кем-то поговорить, просто выплеснуть свои страхи, что-то услышать в ответ. Живопись сейчас бы не помогла. Я нуждался в друге, в живом слове, совете, или хотя бы в понимании. Но за эти годы я так и не обзавелся друзьями. Нет, конечно, у меня были приятели, но …
Шон! Вот кто был мне нужен. Я не могу сказать, что мы являлись большими друзьями, если исходить из традиционного определения этого слова. Но когда у нас было что-то традиционное? Оставшееся время полета я в нетерпении подпрыгивал в кресле, собираясь сразу же рвануть к нему.
2018 г. Версаль
Джастин
Я улыбнулся. Как ни странно, но мы с Шоном до сих пор поддерживали связь. Хоть и редко, но перезванивались. Моего бывшего мужа он не знал лично. Шон не захотел с ним знакомиться, а я не настаивал, догадываясь о причинах. Но когда Джек находился в командировке, а мне становилось тоскливо, я приезжал к Шону, чтобы выпить пива и выговориться. Он был прекрасным слушателем, а мне нужен был именно такой человек. Иногда я просто сидел и смотрел, как он колдует над клавиатурой, погруженный в свой виртуальный мир, и мне было хорошо и спокойно. Это напоминало мне тот далекий 2006 год. Потом Шон нашел себе подружку, и они переехали в другое место, но мы продолжали звонить друг другу, а вот мои визиты стали реже.
Из аэропорта я поехал прямо к нему, даже не удосужившись позвонить. Слава богу, он был один, корпел над какой-то программой для одной фирмы. Он даже не удивился, когда я влетел к нему. Это же Шон. Но, услышав имя Брайана, когда я метался по комнате, рассказывая про встречу в Париже, он оторвался от своей работы и с интересом посмотрел на меня. Единственная фраза, которую он произнес звучала так: «Надо же! Неужели ты прозрел?» И вот тут я остановился, глядя на Шона и пытаясь понять, о чем он говорит? Что значит прозрел? Получается, он считал, что какое-то время я был слеп, двигался в темноте? И тогда я опять вспомнил наш разговор в 2006 году, когда я закончил мою картину. Я говорил Шону, что считаю свою жизнь дорогой с различными препятствиями. Да, так и есть. Но Шон ошибся, слепым я никогда не был. Я просто в какой-то момент заблудился. Так что я не прозрел, как предположил друг, я, наконец, нашел свою дорогу.
Я вздохнул и продолжил чтение. Мне было до чертиков интересно, как же Брайан отреагировал на мое появление. И я был уверен, что он написал об этом в Дневнике.
Дневник Брайана Кинни
Март 2015 г. Франция. Париж
И что это, блядь, было? За каким хуем приходил Джастин, да еще и приволок мне рисунки, с моими же частями тела?
Алана тоже заинтересовал этот вопрос, хоть он и молча перебирал рисунки, отмечая, как талантлив художник. Но я же все видел по его глазам. Алан, конечно, не устраивал допроса или сцен ревности, но как-то странно посмотрел на меня, словно видел впервые. Я мог бы ничего и не объяснять ему, но все же чувствовал, что должен. Да и не ему одному я задолжал разговор. Ведь я тогда так и не дал возможности Джастину объяснить, что с ним происходило. Возможно, выслушай я его, и у нас все сложилось бы по-другому, но… Теперь это не важно.
Блядь! Я никогда не был силен в разговорах. И это оказалось не просто, совсем не просто. Я не мог отмахнуться, просто сказав, что это мой бывший. Не мог так поступить с Джастином, да и с Аланом. Я ведь и так врал самому себе, убедив себя, что мы с Джастином никогда больше не встретимся. Так было легче, спокойнее. Но дело в том, что это было всего лишь время…
Март 2015 г. Франция. Париж
Алан промолчал, когда я аккуратно сложил рисунки и убрал их в свой стол.
Я видел, что он ждал от меня рассказа, объяснений, хоть чего-то, но я промолчал.
Я это сделаю, когда буду готов, готов впустить Алана в наше с Джастином прошлое.
Блядь! Да я сам себе противоречу! Я говорю, что это всего лишь время…
Но наше прошлое… Прошлое…То, что прошло, осталось позади, то, что уже не вернуть, то, что давно потеряно… Его можно помнить, но нельзя сделать реальностью, сделать будущим.