— Вкус — вещь субъективная. Он, как опыт, у каждого свой, — спокойно парировал Алан, — а воображение… не знаю, я не вижу тут цветов или дождя, или чего-то еще. Без обид, но по мне так это просто… мазня.
— Мазня? — я сначала опешил, а потом захохотал, привлекая внимание посетителей, но быстро взял себя в руки. — Между прочим, я получаю тысячи долларов за эту мазню. И потом, ты-то знаешь, что я не только мазню рисую, — холодно произнес я, глядя ему в глаза. Лицо Алана вспыхнуло, но он не успел ничего сказать. Его опередил Брайан, до этого молчавший и наблюдавший за нашей пикировкой.
— Джастин!
Стоило ему только произнести мое имя, так властно, c такой знакомой интонацией, как я моментально замер, чувствуя, волну возбуждения, окатившую меня. Боже! Как же мне не хватало этого! Я готов был тут же упасть на колени и отсосать ему или подставить задницу, да выполнить любое его желание. Брайан что-то тихо шепнул Алану на ухо, а потом подхватил меня под локоть, увлекая на выход.
Я думал мы идем в туалет, но Брайан запихнул меня в какую-то первую попавшуюся маленькую комнатенку, закрыл дверь и привалился к ней спиной. Мы некоторое время смотрели друг на друга. А потом я не выдержал и кинулся к нему, пытаясь поцеловать, но Брайан не позволил и резко оттолкнул меня.
— Нет!
— Брайан, я…
— Джастин, что ты хочешь? — спросил он спокойным и даже немного уставшим голосом. — Ты преследуешь меня, забрасываешь картинами, где изображены только мы с тобой, ты…
— Тебя. Я хочу тебя, Брайан, нас, — выпалил я, сделав шаг к нему.
— Всего-то? — ухмыльнулся Кинни. —Ты, блядь, как маленький капризный мальчик, увидевший понравившуюся игрушку и решивший получить ее любым способом. Ты опять прешь напролом? Значение имеют только твои желания, да? Только то, что хочешь ты? А как же мои желания?
— Это не так, Брайан, — попытался возразить я. Неужели со стороны все так и выглядело?
— Нет? А как? — Брайан вздернул бровь. — Я ведь уже был твоим, Джастин, твоим со всеми потрохами. Мы почти поженились. Или ты забыл? И это ты прекратил наши отношения, ты опять ушел, ты вывернул меня наизнанку, это ты…
— Да с хуя ли ты винишь во всем только меня? — возмущенно перебил я его, сжимая кулаки. — Но именно ты даже не захотел встретиться и выслушать меня. Ты как обычно все решил сам.
— Потому что мне не нужно было твоих оправданий. Я же видел какими глазами ты смотрел на него, на того парня в галерее. Я видел твои картины. Ты же всегда говорил, что я умею читать их. И я прочитал. Или я ошибся тогда?
— Нет, не знаю, но…я... я просто… мне не хватало тебя. Ну, почему ты опять дал мне уйти? Почему хоть раз, хоть один гребаный раз не поборолся за меня, за нас?
— Блядь, Джастин, ты же не переходящий приз, чтобы за тебя бороться, ты сам сделал свой выбор. Я дал тебе все, что мог, больше у меня ничего не было. Но тебе оказалось недостаточно. Всегда недостаточно. Так в чем же ты винишь меня?
— Брайан…
— Я хотел, чтобы ты был счастлив, пусть и не со мной. Хотел, чтобы сбылись твои мечты, чтобы ты добился не просто каких-то результатов, а стал лучшим Я же видел, как нелегко давались тебе наши отношения на расстоянии. Ты задыхался в них. Ты устал от бесконечных встреч и расставаний. Ты хотел партнера, который всегда будет рядом, будет спокойно говорить о любви, восхищаться тобой. И ты, видимо, его нашел.Твои картины стали другими. Ты выплескивал на них свое разочарование, тоску, безысходность и даже злость. Но нас уже там не было. Ты так мучительно искал выход, что когда у тебя появилась возможность вырваться, я не мог тебя держать. И если я оказался лишним в твоей жизни, то должен был отойти в сторону, и я отошел. Я отпустил. Я отпустил тебя, потому что… любил.
Брайан замолчал, переводя дыхание. Ему нелегко дались эти слова. Повисла звенящая тишина. Мне показалось, я даже перестал дышать, когда слушал его. Я не верил своим ушам. С трудом сглотнув, я все же смог спросить:
— Ну, почему же ты тогда мне ничего этого не сказал? Почему? Возможно, все сложилось бы по-другому.
— Потому что я бы не смог. Не смог бы тебя отпустить, — Брайан говорил тихо, но твердо. — Я просил бы, умолял бы тебя остаться. Но думаю, вряд ли тебе понравилось бы такое зрелище. Это уже был бы не я.
Я не мог поверить, что Брайан признался в своих чувствах. Ведь признание не было предназначено для моих ушей, но оно прозвучало. Думаю, Брайан ждал хоть какой-то реакции на его слова, но мысли в моей голове разбегались, и я безуспешно пытался собрать их, поэтому не мог произнести ни одного слова, только смотрел на него.
— Больше я тебе ничего не должен, — продолжил Брайан, не дождавшись моего ответа. Он провел рукой по волосам, видимо, стараясь успокоиться. — Теперь у меня своя жизнь, у тебя своя. У меня есть партнер, чего и тебе желаю.
— Ты его любишь? — я сам не ожидал от себя такого вопроса.
— Это не имеет значения, — устало отмахнулся Брайан.
— Имеет. Еще как имеет. Потому что я не отступлюсь. Я люблю тебя и буду бороться.
— Любишь? — хмыкнул Брайан. — Не обманывай себя, Джастин. Столько лет прошло. Все в прошлом. Я изменился, и ты тоже. Да, когда-то ты был влюблен в меня. Семнадцатилетний мальчишка, которого лишил девственности первый встречный тридцатилетний мужик. Я стал твоей навязчивой идеей. Ты все время хотел меня, хотел быть со мной. Причем взаимность не играла особой роли. Но это оказалась всего лишь влюбленность. А любовь и влюбленность, Солнышко, разные вещи.
— Блядь! — меня прорвало. — Ебаный лицемер! Не ты ли всегда говорил, что не веришь в любовь, а веришь только в трах? Ты даже это слово произнести не мог. А теперь стоишь тут и спокойно рассуждаешь о любви и влюбленности! Это просто пиздец, как смешно!
— Джастин…
— Нет уж, теперь ты послушай, — меня понесло. — Ты не смеешь обвинять меня в том, что я не любил тебя. Ты прав, поначалу я был влюблен в тебя, но мой юношеский пыл не идет ни в какое сравнение с тем глубоким чувством, которое появилось намного позже. Это было больше, нежели бабочки, порхающие в животе и приличный бугор в штанах. Меня переполняло блаженное, трепетное тепло от осознания того, что человек, который так мне дорог, вот он, рядом, дышит, смеется, радуется — живет. Я ведь тоже всегда хотел и хочу, чтобы ты был счастлив, Брайан.
— Тогда почему же ты не допускаешь мысли, что я могу быть счастлив с кем-то другим?
— Потому что ты любишь меня! — практически выкрикнул я.
Брайан молчал. Казалось, он застыл, глядя куда-то в одну точку. Мне так захотелось коснуться его. Я осторожно сделал шаг, как будто боясь спугнуть, и уже тихо, в который раз повторил: