Круг подозреваемых
Солнце над Иристэдом взошло знойное, неподвижное, воздух намертво застыл, захватив дыхание Лироя удушливым запахом песка и береговой травы. С грузной от жары головой младший Моретт босиком сошел по ступенчатому спуску к реке, где серебряный блеск воды играл мерцающими искрами и слепил избалованные тьмой глаза.
Как-никак путь злодея часто велел искать спасения во мраке.
Чтобы облегчить свое пребывание под жгучим солнцем, Лирой оделся в просторные летние брюки и рубашку с расстегнутой грудью, однако лицо так и не смог освободить от тяжести белил. Клейменный злодеем, он перенял злодейские повадки, а как известно, мало какой мерзавец воспротивился бы ношению маски.
Лирой приблизился к краю деревянного пирса в надежде найти возле реки живительный глоток воздуха, но, встретив Амари, едва ли напрочь не забыл, как дышать.
Полностью обнаженная, она зашла в воду по пояс, чтобы смыть с себя пыль, пот и, пожалуй, даже груз последних событий, если такую девушку, как Амари, вообще могли обременять ночи с подстерегающими отовсюду опасностями. И при том ни единый, жест, взгляд, да хоть какой-нибудь простейший вздох, не выдавали в ней смущения от неожиданного общества Лироя.
— Итак, — по-прежнему без тени застенчивости заговорила Амари, — могу ли я рассчитывать на то, что ты не вампир?
— С чего такие выводы? — Лирой сел на пирс, согнув одну ногу в колене.
— Ты все еще не разлетелся прахом, находясь под солнцем.
— В таком случае, твое предположение не лишено оснований.
Амари окунулась с головой и, вынырнув, как следует намылилась до белой пены.
— Обязательно купаться при свете дня? Лодочник с тебя глаз не сводит.
Амари бросила взгляд туда, где человек с узлом веревки пытался издали разглядеть женскую наготу, и потому совсем запамятовал привязать к причалу ускользающую лодку.
— Не имеет значения, — отмахнулась девушка. — Ну а ты? Тоже поглазеть пришел?
Лирой усмехнулся. Ему определенно доставляло удовольствие лицезреть, как струи воды скатывались с округлостей тела Амари, да и, что уж греха таить, сама Амари была ему приятна, но в ответ он только пожал плечами:
— О, дева моя, разве меня можно удивить подобным? Я чего только в жизни не видал.
— Интригующе. — Улыбнулась ему Амари, отжимая с волос воду. — Кто же ты, Лирой Моретт?
— Вор, искатель приключений, изощренный любовник, — радостно оскалился он. — Чувствую аромат сирени. Это что, мыло Изабель?
— Надеюсь, она не слишком расстроится, обнаружив пропажу.
— Так ты его еще и украла? Где же нынче учат грабить честных дам?
— А вот это, друг мой, я предпочту оставить в секрете.
Когда-то Лирой считал себя мастером сгущать туман загадок вокруг своей персоны.
А потом он встретил Амари.
— Лирой! Я тебя всюду ищу!
Клайд бежал к пирсу со всех ног, словно исполнял приказ выступить в погоню за младшим братом. Увидев в реке Амари, пастор остановился в замешательстве и смущенно отвернулся. Вероятно, он впервые узрел женщину в столь откровенном образе, потому как при виде упругой груди девушки кровь хлынула к лицу священника, точно у юнца, неискушенного в любовных наслаждениях.
— Прошу прощения, — твердо произнес Клайд, дабы не дать повод усомниться в искренности своих слов.
Но извинения пастора оказались напрасны. Оставшись верной своей упрямой натуре, Амари не упустила возможности подловить момент слабости Клайда и, выйдя из воды, явила свету все изящество изгибов талии и бедер. И пусть в ту минуту так просто было предаться смелой фантазии, Лирой обратил внимание на другое. На мелочь с первого взгляда почти незаметную. Он смотрел на побелелый шрам в самом низу подтянутого живота, смущенный аккуратным исполнением зарубцевавшегося надреза. Такие отметины не выносили ни с поля битвы, ни с беззаботного отрочества. Очевидно, шрам — результат тонкой филигранной работы человека сведущего в лечебном деле, и, прежде чем Лирой пустился в страшные догадки, Амари извлекла его из задумчивости приторно-сладким тоном:
— За возможность видеть ваш вожделенный взгляд, господин пастор, я готова в аду нести наказание за все содеянные грехи.
Ощутив легкий укол ревности, Лирой поспешил обратиться к Клайду, надеясь тем самым не дать словам Амари достигнуть сознания брата:
— Говори, чего хотел? У нас тут, как видишь, секретов нет.
Клайд выглядел болезненно. Истощенный попеременной службой городу и храму, он побледнел и заметно осунулся.
— С тех пор, как мы начали дозор, не случилось ни одного происшествия, — Клайд стойко не соблазнялся искушению взглянуть на Амари, каким бы реальным это искушение ни было. — Мне есть что обсудить с тобой.