Его сердце налилось жестокостью, а в теле заиграла новая, чудовищная сила.
Всего на мгновение в глазах Лироя сгустилась тьма, заполнив голубизну его радужек жуткой чернотой.
Не теряя секунды на злобное ликование, он обернулся в сторону Рэндалла, когда тот широким взмахом меча перерезал демону горло, окропив стену ближайшего здания кровью. Эта свирепая битва и несущийся по собственным жилам огонь так возбудили Лироя, что он готов был отдаться темным инстинктам убийцы и броситься на врагов с особым остервенением…
Однако, налетевший сверху вампир вмиг обуздал этот порыв.
Потеряв равновесие, Лирой грохнулся наземь, но тут же перекатом ушел от вражеского наскока и принял вертикальное положение. Рассекая воздух клинком, он перешел в наступление, рассчитывая загнать противника в угол и расправиться с ним. Вампир ответил выпадом, предугадать который было невозможно, — он размашисто полоснул Лироя острыми, как лезвия, когтями, опалив плечо жалящей болью, и выбил кинжал.
В ушах отдавался звон клинка о брусчатку, боль застилала мраком глаза, но Лирой продолжил атаковать. Он сделал замах вторым кинжалом сверху, метя демону в грудь, но тот схватился за лезвие, сжал в кровоточащем кулаке, будто это не доставляло ему неудобств, и с превосходящей силой вырвал оружие из руки Лироя. Помутившимся взглядом, Лирой не мог уловить движения, — резкий удар вампира вышиб из груди воздух и столкнул спиной с каменной оградой. Плечо прострелила новая вспышка боли, Лирой не удержался на ногах.
Горло сдавила холодная лапа, отрезая доступ к кислороду, — вампир приблизил лицо Лироя к своему, шумно втянул носом испарину его шеи и рассмеялся в ухо глубоким низким раскатом:
— Этот запах хорошо мне знаком, Моретт. Оберон все еще ждет тебя.
Услышав имя, Лирой рассвирепел и лихорадочно забился в плену когтей, как трепещущий мотылек.
— Любопытно, как он наградит меня, если я доставлю тебя к нему в логово.
Хоть и отрадно было знать, что Оберон не почтил Иристэд присутствием, в бешенстве Лирой не испытывал восторга. Отчаянные попытки ослабить хватку все больше приводили его в исступление, за которым он ничего ни видел, ни слышал, ни замечал. В слепоте он не смог распознать опустившейся с крыши тени, что нависла над ними облаком смерти: то ли друг принес надежду на спасение, то ли враг явился, чтобы убить. Прежде чем вампир учуял чье-то присутствие за спиной, разящий металлический блеск рассек его горло, выпустив темную кровь. Содрогаясь в судорожном хрипе, демон схватился за рану, но алый поток хлестал сквозь длинные, бледные пальцы, растекаясь по коже паутиной ручьев. Безудержно, неистово жизнь покидала тело вампира, пока он замертво не свалился на землю.
На Лироя проникновенно смотрели голубые глаза Амари, селя в душу не то радость встречи, не то смутную тревогу.
— Я бы больше удивился, если бы ты осталась дома, — усмехнулся он, возвращая утерянное оружие. — Пришла спасать меня? Это так трогает мое сердце.
Однако Амари не поддержала его кокетства, сохранив строгое выражение лица. Весь ее вид, в том числе и костюм с заточенными клинками на ремнях, предупреждал о том, что сейчас перед Лироем стояла не та девушка, открытая флирту и ласкам.
И он быстро смекнул, что играть с ней не лучшее время.
— Клайда не встречала? — вмиг посерьезнел Лирой.
— Нет.
— Рю?
— Не видела.
Лирой кивнул Амари, без слов соглашаясь с ней в том, что пора двигаться дальше, и вместе они ринулись в бой.
Беспорядочный грохот оружий и не менее хаотичный стальной звон не смолкали до самой зари. В пылу битвы Лирой потерял ощущение времени и дрался с вампирами, не зная ни отдыха, ни измождения. Сражение пробудило в нем дикий азарт: сердце стучало быстро, кровь разгоралась до пьянящего кружения в голове, и собственное проворство приводило в восторг.
О приближении рассвета его известило стремительное отступление врага.
Сытые и раззадоренные лихим набегом, вампиры торопились скрыться из города в ущельях скал. Их отход преследовал град выстрелов, сражая тех, кто утратил всю резвость в бою. Лирой не решался вернуться домой, он хотел убедиться своими глазами, как на горизонте вот-вот забрезжит солнце, рассеет остатки зловещей тьмы и принесет на землю покой. С тяжелым дыханием он смотрел на восход. Первые золотые лучи нежно коснулись его обагренного лица, утешая ласковым теплом и наступлением нового дня.