— Наконец-то, — криво улыбнулся тот и, взяв за подбородок Изабель, склонился к девушке, вот-вот готовый слить свои губы с ее, — долго же ты сопротивлялась моему шарму.
Качая головой, Амари опустила глаза в бумаги, чтобы не смущать присутствующих возникшей в лице пасмурностью, но прочитать, увы, не смогла ни строчки.
— Амари.
В тщетном старании поймать убегавшие буквы, она не слышала голоса Клайда.
— Амари, — уже тверже повторил Клайд, призвав ее внимание, — соберись, ты нужна мне сейчас.
Она снова перевела взгляд на записи Изабель и растерянно прошептала:
— Я уже ничего не понимаю.
Клайд внезапно накрыл ее руку своей с такой нежностью и теплотой, с какой люди желали в первый раз испытать сладость любовного чувства, и ободряюще сжал кисть.
— Мне тоже не хотелось бы верить в вину Рю, но нам важно добиться правды как можно раньше.
— Ладно, умники, — Лирой резко оторвался от Изабель, отведя в сторону ее лицо пренебрежительным жестом, — тогда объясните, что вообще могло заставить Рю связаться с вампирами? Назовите хотя бы одну причину? Хоть одно уязвимое место Рю, которое могло толкнуть его на такую сделку?
Клайд все еще не убрал свою руку с руки Амари и наверняка почувствовал, как девушка дрогнула в приступе волнения. Он должен был ощущать кожей то, что она знала больше. Все переглянулись между собой и Амари промолвила:
— Рю болен.
Глава 9
Сделка
Пару месяцев назад
Одной рукой схватившись за рану, другой прижимая к себе мушкет, Рю плелся по лесу шатающейся из стороны в сторону походкой, готовый упасть от нестерпимой боли. Он не помнил, когда потемнело небо над макушками сосен, как чернота ночи сплелась с землей и повела Рю в кромешный мрак.
Его била лихорадка. Обезумевший и ослепший от жара, он невольно представлял перед собой зубастую пасть волка, преследовавшую мысли, будто назойливое видение.
Рю собирался возвращаться с охоты на закате дня. То ли влияние усталости, то ли предвкушение скорого ужина возле уютного очага в обеденном зале усыпили его бдительность, но так или иначе что-то притупило внимание Рю. Едва он спохватился, что за кустарником клацнули волчьи зубы, как тело Рю прибило к земле большим весом. Из легких вылетел весь воздух: ни столько от силы удара, сколько от неожиданного нападения.
Мощные клыки вцепились в плечо Рю, пустив наружу кровавые брызги. Не ощущая боль так остро, как начал он ощущать ее несколько позднее, Рю вступил в схватку со зверем, по наитию всячески пытаясь отбить от себя волчью пасть. Уличив момент, Рю ловко перекатился по земле из-под натиска зверя и, выхватив свой охотничий мушкет, выстрелил в голову волка с приобретенной долгим опытом меткостью.
Но победный триумф не настиг его. Рю не издал даже облеченного вздоха. Он ощущал, как на него наваливались волны жара, сдавливая голову раскаленными тисками.
Он не отдавал себе отчета, куда следовал, боль от укуса лавой распространялась по телу, путала мысли. В бреду горячки, казалось, что по венам движется и извивается нечто живое и шустрое, имеющее цель существования. И это пугало, возможно, даже больше непрекращающегося потока крови.
На горизонте, что слился с землей, превратившись в один сгусток мрака, вдруг появились проблески серебряного света. Придерживаясь их, как путеводной звезды, единственного ориентира в непроглядной тьме, Рю выбрался на залитую лунным светом поляну. Море высокой, голубоватой травы и цветов простиралось под небом, чудившемся Рю черным полотном со всполохами белых искр. Здесь-то ноги и не смогли больше нести его. Опираясь о ствол дерева, он поколебал ночной тихий воздух тяжелым вздохом и сполз на землю.
Рю горел в пламени, боли и готовился к смерти.
Затуманенным взглядом, он осматривал округу в поисках чего-нибудь, что дало бы ему желанную связь с реальным, устойчивым миром, пока не заметил, как в море лунного света медленно вошел силуэт человека.
Незнакомец был высок, возможно, под просторным балахоном пряталась и недюжинная сила, ведь на спине он нес увесистую поклажу, требующую физической мощи. Зато в руке он держал лишь небольшой холщовый мешочек. Рю было решил, что призрак пришел к нему в предсмертный час, пока в путанном сознании не продрался вдруг к мысли, что явился к нему вовсе не призрак. И даже не человек.
Белая, как алебастр, кожа сверкала под луной перламутром, подобно дивному морскому жемчугу. Алые, налитые кровью глаза светились рубинами, мерцая демоническим блеском, словно сам огонь ада плескался в них.