«Неверным оно будет в обоих случаях», — вот к чему в итоге пришел Рю. И вместе с тем осознал, что отцу — своему горячо любимому кумиру он и в подметки не годился с такими выводами.
Одним своим требованием Альвар расколол мир Рю на куски. Вот где таилось истинное зло.
— Я не могу пустить полчище в город…
— Моретт, — всплеснул руками вампир, закладывая в этот огорченный жест досаду от глупого упрямства охотника.
— Поэтому предлагаю компромисс, — закончил Рю. — Будете входить в город тогда, когда разрешу я. Не больше двух кровососов за ночь. Остальные детали обговорим позже, дело щепетильное, мне нельзя выдать себя.
На том они и договорились, и встреча за встречей Рю снова получал лекарство. Пока в одну из следующих ночей Альвар не мог не высказать негодования:
— Рю, вчера не вернулся один из моих парней, что случилось?
— Мне пришлось убить его.
Альвар зашипел рассерженным котом, выставив наружу клыки.
— Иначе меня бы раскрыли, — раздраженно рявкнул на него Рю, — и конец твоей пирушке.
— Мы так не договаривались!
— Пришлось пожертвовать, смирись.
Альвар схватился за голову и начал ходить кругами в отчаянии.
— Неужто тебе свойственна скорбь, кровосос? — враждебно ухмыльнулся Рю.
Один ради множества или множество ради одного? Ответ заключался не в распутывании моральной задачки, а всего лишь в том, какими обстоятельствами стеснен тот, в чьих руках находился исход.
Прекратив метаться, Альвар вскинул взгляд в темное небо и безмолвно протянул пузырек.
— Ты ведь понимаешь, что это не может продолжаться вечность, — пряча микстуру во внутренний карман куртки, предупредил его Рю. — Меня разоблачат, и мы оба потеряем все. Ты специально тянешь с лекарством, чтобы продлить сделку?
— Было бы глупо пользоваться твоей «добротой», — мрачно проронил Альвар, так и не соизволив повернуться к Рю лицом. — Я и сам осознаю все риски. А вот ты в упор не видишь моей выгоды. Я близок к идеальной, завершенной формуле, и когда она окажется в моих руках, я открою врата в новую жизнь. Иристэд и, прости, ты, Моретт, станете мне неинтересны, когда я смогу добиться лучших условий у императора, предложив людям то, в чем они так нуждаются. Особая нужда возникнет, если недуг прикует к постели самого императора, и, уж поверь мне, я найду способ, как это устроить.
Рю хмуро молчал, стараясь не допускать мыслей о том, что не только запятнал свою честь, но и стал звеном политической игры. Иначе, сон рисковал покинуть его в угрызениях совести.
— Такой реакции я и ожидал от тебя, Моретт, — улыбнулся Альвар. — Даже грустно, что нам не суждено стать друзьями.
Глава 10
Серьезный шаг
Итак, собравшиеся в библиотеке братья Моретты, их верная подруга Изабель Виардо и Амари — девушка без указаний на свое происхождение, имевшая тяжелое прошлое и не менее запутанное настоящее, разом обернулись назад, ощутив за своими спинами чье-то присутствие. В раскрытых дверях стоял Рю и грозным взглядом из-под бровей смотрел на своих разоблачителей.
— Рю, ты ведь ходил к бургомистру с просьбой выделить людей из гвардии? — осторожно заговорил Клайд, явно опасаясь отрицательного ответа не меньше положительного.
— Мы ведь это уже обсуждали, — пробасил Рю, слегка склонив голову вниз, отчего его суровый взгляд стал поистине угрожающим, вселявшим какой-то инстинктивный страх.
— Ты сказал, что бургомистр отклонил прошение о поддержке. Это ведь не так, да? — Клайд качал головой в медленном и ужасном осознании действительности. — Ты не ходил к бургомистру.
На что Рю издал всего-навсего тяжелый вздох.
Амари, смятенно наблюдавшая за происходящим, ощутила в воздухе тревожное настроение, витавшее среди присутствующих незримой завесой, и напряглась всеми мышцами в ожидании громкой ссоры.
— Найди в себе, наконец, храбрость признаться, — надавил на старшего брата Лирой, вызывающе сделав шаг вперед. — О храбрости и чести твердил отец, разве нет? Признайся…
— Или опровергни. — Голос Клайда звучал надеждой, что Рю не отринул долг, ведь именно долг, стоявший превыше всего, объединял их и поддерживал на истинном пути.
И Рю рассказал свою историю. Не слишком многословно и красноречиво, как если бы это делала Изабель. Не слишком эмоционально, как рассказывал бы Лирой. Теряя из повествования свои чувства и терзания, о коих не преминул бы вспомнить Клайд, будь эта история его. Рю говорил коротко и по делу, но не упуская подробностей, заставлявших поверить ему. Амари слушала про неожиданную встречу на поляне в лесу, про Альвара, про договор и пребывала в том же молчаливом полузабытье от потрясения, что и остальные. Звучавшее признание настолько разнилось со сложившимся впечатлением о старшем Моретте, что мир, в котором Амари и без того устала сомневаться, вновь треснул и показал каким может быть шатким, обманчивым.