— Веди в логово, — требовательно, почти угрожающе, обратилась к Лирою Амари.
— Амари… — какое-то время он не мог подобрать слов, способных остановить ее, и произнес одно решительное: — нет.
— Это был не вопрос.
Лирой знал: настойчивости Амари сопротивляться бесполезно, и этот факт не злил бы его так сильно, если бы девушка понимала, о чем просит. Предугадывая, что доведение их спора до бурного конфликта только больше подстрекнет Амари кинуться в сердце вампирского гнезда, где ее не ждало ничего, кроме смерти, Лирой заговорил серьезно, исключая намеки на иронию:
— Хорошо, но в логово я войду один. Возможно, удастся решить все миром.
Сам он мало верил в сказанное.
Следуя к скалам против внутреннего сопротивления, Лирой всю дорогу думал только о том, что меньше всего хотел бы возвращаться в место, взрастившее его, и место, медленно стиравшее его личность, характер, собственную волю. Да и вряд ли кто-то в логове готов был принять беглое отродье с широко распростертыми объятьями. Насчет этого Лирой не тешил себя и мизерной надеждой.
Вскоре путники вышли на местность, испещренную поросшими мхом каньонами, трещинами глубоких оврагов, огромными, уродливыми валунами. Впереди послышался шум воды, — по расщелине скалы бурлящим потомком бежала река, огибая камни, разливая по округе запах сырости и гниющих растений.
Лирой замер над спуском в ущелье и вытянутой рукой притормозил остальных.
— Дальше я сам. Ждите здесь, увидите вампиров — бегите со всех ног, не геройствуйте.
— Погоди, — Клайд снял с себя крест и протянул Лирою на ладони, — возьми его.
— Шутишь, что ли? — тот недоуменно свел брови, не понимая, как расценивать жест брата.
— Он будет оберегать тебя, — столкнувшись с недоверием в лице Лироя, Клайд раздраженно добавил: — просто возьми, мне так будет спокойнее.
— Ты ведь знаешь, что я умру, как только надену его?
Возникшее в глазах Амари буквально детское удивление едва ли не рассмешило Лироя, в то время как Клайд строго смотрел на него, вскинув бровью.
— Я знаю, что ты дурак похлеще Рю. Прекрати издеваться надо мной.
Лирой не сдержал искреннего хохота. Смеясь, он спрятал крест под одеждой на груди и совершенно невредимый отправился к обрывистому спуску в логово.
Глава 11
Зеркальная комната
Убежище в пасти сырого угрюмого ущелья, где бежала река, было одним из нескольких вампирских убежищ, спрятанных в скалах, но именно это — заключенное между высоких крутых обрывов, заваленное давившими друг на друга каменными глыбами, закрепилось как центральное управление жизнью клана. По вырубленным внутри скалы коридорам шаги тяжелых сапог Лироя раздавались отчетливо, с эхом. Преследуемый тенью, он шел в освещении бледных рыжих факелов, явственно чувствуя устремленные на себя взгляды немало удивленных старых знакомых. Сердце билось неровно, Лирою предстояло объяснить свой побег, свое появление в логове и при этом держаться достойно, что было задачей не из простых, — ощущал он себя побитым псом.
Само убежище не доставляло ощущение уюта. Холодные каменные стены были совершенно пусты и бездушны, вампиры и уж тем более их слепо преданные слуги не требовали роскоши, не нуждались в удобствах и предметах мебели, не нуждались в тепле. Их жизнь застыла в неподдающихся времени ущельях скал, и эта суровая, неизменная среда словно тоже постепенно обращала своих темных обитателей в подобие камня. Однако, продолжая идти, Лирой начал замечать некоторые перемены, которые прежде не имели места в однообразных буднях убежища, — мрачные коридоры были увешаны изодранными красными материями, похожими на знамена. Об их значении Лирой достоверно судить не мог, хотя, возможно, вампиры не придавали значения тряпью вовсе.
Логово претерпело изменения в его отсутствие.
Перед входом в зал старейшины, Лироя остановили двое привратников, не имевших никаких отличительных знаков охраны, но определенно выполнявших роль местного караула.
— Я хочу встретиться с Альваром.
Вампиры переглянулись между собой, усмехаясь. Лирой был уверен, что их позабавило его появление, и других причин возникшей веселости не находил. Став объектом насмешливых взглядов, произнеся, судя по всему, невообразимую глупость, он смог сохранить осанку уверенного человека, служащего конкретной цели, и с тем же горделивым достоинством выждать, когда один из привратников вернется с разрешением на аудиенцию.
Зал старейшины был не менее безликим, чем логово за его пределами. Неотесанные стены обдавали кожу ледяным дыханием, в пустоте воздуха каждый шаг звенел, замирая под высоким сводом. Только не слишком умело высеченный в камне трон придавал помещению вид строгости и призрачного подобия торжественности — во всяком случае сомневаться в том, что именно здесь принимались важные решения, не приходилось.