Мысль о возвышении немало взбудоражила Лироя.
Как много раз он терпел удары, которые наносила ему жизнь. Искал счастья в отрицании демонской сущности, но так и остался чужим, недостойным любви и доверия. Он устал биться с обманом и метаться в непробиваемых стенах неприятия.
Честный же по натуре даже в темных желаниях Оберон открыт был лелеять его под своим сильным крылом. Лирой ничего не ответил, хотя сердцем и принял решение.
Он злодей. Так было всегда и во всех зазеркальных реальностях.
Глава 16
Бегство
Амари было всего только десять лет отроду, когда ее приобрел в собственность господин Габриэль Мерсер. С прибрежного рынка работорговли экипаж Мерсера тронулся и помчался со скоростью молнии к сухопутной границе в Балисарду, а далее прямиком в Блэкпорт — небольшой городок близ столицы, в котором расположилось средоточие преступного мира.
Надо сказать, что несмотря на всю его грязь и безнадежную греховность, предлежащую искоренению, Блэкпорт все же был особенным городом: особенно жесток, особенно суров и неприветлив, особенно выгоден королю Бардалфу XII. Царившее здесь беззаконие породило независимую шпионскую сеть, переулок торговцев информацией столь же ценной, сколь и презренной в способах ее добычи, а главное — гильдию наемных убийц, ассасинов. Всего за мешок золотых — а золота у Бардалфа было достаточно — Блэкпорт мог снабдить корону сведениями, которые многие побрезговали бы выудить самостоятельно, а также головорезами, готовыми беспрекословно подчиниться приказу и исполнить его без рассуждений о нравственности.
Приоткрыв бархатную шторку кареты, маленькая Амари разглядывала затянутые сизой мглой разбитые улочки, косые линии крыш и стен обшарпанных домов, обезображенные шрамами лица. Сумерки уже совсем сгустились, отчего дворец, на площади которого остановился экипаж господина Мерсера, казался поистине зловещим.
Здание, обнесенное высокой кованной оградой с остроконечными пиками, производило отталкивающее и даже какое-то гнетущее впечатление. Простые прямоугольные формы дворца соединяли длинные крытые галереи со стрельчатыми окнами. Фасад, путь к которому выложен широкими ступенями лестницы, был украшен декоративной сталью и скульптурными горгульями. Не менее боязно Амари посматривала в сторону каменного изваяния перед входом: на мраморном постаменте высилась женщина с надвинутым на лицо капюшоном и прижимала двумя руками к груди кинжал. Должно быть, она представляла собой фигуру не малозначимую для заведения. И только позже Амари предстоит выяснить, что это Амалея — божественная покровительница теней.
Мерсер вышел из кареты, Амари и еще трое детей не старше ее самой последовали за ним, как за мамой уткой, хотя Мерсер — хмурый, худощавый мужчина с сухим лицом, свойственным подлому интригану, куда более напоминал стервятника. Пока Амари с каждым шагом становилась все ближе к дворцу, ее не покидало ощущение, что на ней сосредоточены чьи-то пристальные взгляды, однако, озираясь по сторонам, девочка не заметила ни единого часового, прятавшегося под сумрачной завесой. Обманчиво уязвимое здание оставалось под неустанным надзором теневых воинов — это знание так же ожидало Амари впереди.
Огромные арочные двери, отлитые металлическим узором, караулил мужчина, невольно всколыхнувший нервный трепет в сердцах испуганных детей. Он был высок, мрачен лицом, с телом крепким, как камень, и неподвижным, как скала. Еще большей суровости ему придавал рассекающий щеку жуткий шрам, надо полагать, полученный не в достойном уважения бою.
— Господин Мерсер, — кивнул он с учтивостью неожиданной для отчаянного головореза.
— Забирай, Риель, — небрежно обронил ему Габриэль Мерсер, исчезая в глубине здания.
Продвигаясь далее за Риелем, Амари совсем не запоминала дороги. Страх сменился каким-то возросшим смятением, поселившим в ее голове беспорядок: что это за место, какие цели преследовал Мерсер, и куда приведут их эти глухие, безликие коридоры? Ответов не было.
Внутри дворец оказался не менее пугающим, чем снаружи — остроконечные оконные барельефы отбрасывали столь уродливые тени на стены и пол, что, чудилось, будто все вокруг было охвачено ликами дьявола. Порой, навстречу попадались мужчины и женщины, с головы облаченные в черное, и поглядывали на детей глазами, ничего толком не выражающими. Куда красноречивее блистали на ремнях их кинжалы.
Риель остановился, открыл дверь в одну из комнат окутанного полутьмой коридора и отодвинулся, пропуская Амари внутрь. Дверь затворилась, как только девочка переступила порог и оказалась среди еще более холодных, неприветливых стен. Позади раздался щелчок замочного механизма.