Судя по степенной речи Изабель, говорила она вполне серьезно.
— Я? — удивилась Амари. — Но ведь я не Моретт, есть еще Клайд…
— Теперь это вопрос не родового наследства должности, — возразил Клайд, — в конце концов я ведь тоже не совсем Моретт.
— Не думаю, что достойна этого, — нутро Амари противилось забрать себе то, что никогда ей не предназначалось, — я не смогла убить Лироя, когда требовалось, и вот к чему это привело.
— Поверь, Амари, каждый из нас на твоем месте поступил бы так же, — ответил Клайд. — Только познав ужасы слабости, можно обрести настоящую силу.
Джосет, все это время стоявшая у стола, сдернула плотную ткань, под которой лежал уже знакомый Амари длинный меч с золоченным эфесом — атрибут главы «Алой стали».
— Рю всегда мечтал примерить его, — приглушенный смешок Клайда звучал как посетившее его счастливое воспоминание о рвении брата перенять семейное дело, — еще мальчишкой засматривался.
Амари по очереди перевела взгляд на Изабель, Джосет, Рэндалла, на меч, зазывно сверкавший в свете закатного пламени. И вновь оглядела собравшихся, ища в глазах каждого согласие.
Напрасно он отговаривал себя от, казалось бы, совсем пагубного намерения посмотреть вниз; ситуация с падением Амари была столь болезненной, что не следовало бередить душу видом последствий, очевидно не радующим глаз. Но Лирой не смог сдержаться.
Он выглянул с края крыши и увидел Амари на руках Клайда. В ту секунду Лирою следовало преисполниться чувствами облегчения и радости, но все его существо вновь охватило негодование: взгляд на предателей заставил его глаза сверкать непередаваемым презрением. Помимо этого, собственнический инстинкт возбудил в сердце ненависть к виду того, как Клайд бережно прижимал к груди Амари.
Весь содрогаясь от злобы, Лирой спрятался наверху, где взгляду Клайда было его не достать. Лирой часто дышал в порыве гневных эмоций да так быстро-быстро, что подаренный крест на его груди едва не подпрыгивал. В самозабвенном бешенстве вскипела кровь, даруя неиссякаемый прилив сил; Лирой сам не помнил, как съехал с крутой кровли, вовремя зацепился за карниз и, качнувшись на руках, нырнул в окно часовни.
Воспоминание о той ночи нарушило тихое шарканье ног Оберона. В логове во всю шла подготовка к грядущей атаке, и хоть Оберон внешне выдавал каменное спокойствие лидера, его неспособность устоять на месте указывала на нервный мандраж.
Лирой всмотрелся в туалетное зеркало Веноны, из которого на него глядел бесприютный скиталец, так и не нашедший счастья в кругу своей семьи, но намеренный вновь попытаться обрести его среди себе подобных. Это жалкое лицо с глазами пропащего мученика стало ему столь ненавистно, что Лирой схватился за пудру со столика Веноны и уже сделал первый белый штрих на щеке, как вдруг ледяное касание Оберона остановило его.
— Не смей.
Лирой помнил о чувстве уверенности, испытываемое за маской, и всего лишь хотел возвратить его. Оберон обвил Лироя руками и положил голову ему на плечо, смотря на их отражение в зеркале, как на картину гениального мастера.
— Это ни к чему, — улыбнулся Оберон нежной улыбкой, которая редко имела место быть на его лице, но которая поразительно шла ему. — Неужто тебе редко говорят, как ты необычайно привлекателен?
Поверить в подобную лесть снова пока не представлялось возможным.
Тем временем пальцы Оберона скользнули ниже по груди Лироя в касании, изобличавшем повышенное влечение, но, наткнувшись на крест, тут же отпрянули.
— Мило, — криво усмехнулся Оберон, сверкнув острыми клыками.
Лирой и сам не знал, почему все еще носил дар Клайда, хотя всякий раз, когда задумывался об этом, темная сущность сопротивлялась желанию оставить воспоминание о заботе брата, проявленной в ночь, когда Лирой рискнул войти в логово за Рю.
— Что будет после того, как мы захватим Иристэд? — гоня мысли прочь, Лирой спрятал крест под рубашку. — Как ты планируешь удержать его?
— Здесь не обойтись без помощи Веноны, она ждет нас в городе, — вся кокетливость Оберона сошла на нет за деловым тоном. — Венона примет облик фигуры, которой местные жители смогут доверять, так удастся быстро угомонить волнения. Это несложно, учитывая, что город полон праздных глупцов. Жизнь вернется к былой размеренности, но по ночам — милости прошу, — Иристэд целиком в нашем распоряжении.
«Примет облик?» Не дав Лирою времени погрузиться в план, Оберон ненавязчиво развернул его к себе и, обрадованный податливости друга, приобнял за плечи.