— Еще чего, — презрительно процедила Амари и всадила лезвие меча в грудь вампира.
Только после того, как ужас на лице Оберона сменился вечным покоем, Амари ощутила усталость, будто на нее навалился вес целого мира. Слабость в ногах подкосила ее, девушка повалилась рядом с убитым вампиром. Каждый вдох отдавался тупой болью в груди, мышцы подергивались и ныли сильнее горящей раны в плече. Не позволив себе лежать ни секунды больше, Амари поднялась, усилием воли превозмогая тяжесть тела, и поплелась дрожащей в изнеможении походкой.
Никогда еще приближение рассвета не было столь долгим. Ночь оказалась длиной, а битва жестокой и изнуряющей. Тот огонь, что ревел из-под рук Клайда исчез, оставив после себя сероватый пепел, но бушевал и другой, вызванный взрывчатым порохом. Все, кто способен был сопротивляться удушающему смраду, тушили пожар общими силами. Среди них Амари нашла взглядом Клайда, — пастор Моретт опирался на палку, точно на трость, и магией разгонял пламя в небытие.
Амари двинулась к нему через усеянную трупами улицу. Не нужно было обладать отменной наблюдательностью, чтобы заметить, как значительно число убитых людей превосходило павших в бою демонов. Возможно, не выпади на долю Амари гордый Оберон, рассчитывавший не пачкать руки, выжить в схватке стало бы по-настоящему нелегкой задачей.
Увидев возле себя Амари, лицо Клайда просветлело в облегчении. Он прижал ее к груди свободной рукой и некоторое время не отпускал, словно опасаясь, что девушка растает, как видение.
— Терпимо? — от ее взгляда не ушло повреждение Клайда.
— Эта боль сведет меня с ума, — вымученно усмехнулся он, — но я справляюсь.
К тому моменту Амари успела позабыть про свои собственные раны. Голову внезапно засаднило. Клайд аккуратно взял девушку за подбородок и повернул ее лицо к отсветам полыхающего пламени.
— Тебе тоже досталось, — негромко проговорил он, осматривая рассеченную голову.
— Я была у заставы во время взрыва, легко отделалась.
В глазах Клайда возникло нечто, сродни щемящему чувству жалости. Он собирался ответить, но заметил кого-то за спиной Амари и выпрямился в суровом молчании.
Уверенным победным шагом к ним направлялась группа гвардейцев во главе с Рэндаллом, ведя в железных наручниках плененного Лироя. Сердце Амари предательски вздрогнуло в груди. Приблизившись, Рэндалл грубо пихнул Лироя в спину, заставив его ноги подогнуться в коленях.
Лирой безвольно упал перед Амари и даже не пытался исправить свое положение.
— Что делать с ним? — пренебрежительно спросил гвардеец.
— Не убивайте, — в тревожном порыве Клайд отреагировал раньше Амари, — есть участь хуже смерти, — уже спокойнее добавил он.
При виде поверженного Лироя в голове девушки зазвучали слова Оберона. Вампир мог нанести Амари серьезную травму, укусить, обратив в проклятое отродье, но совершил самую пакостную вещь — поселил в ней свой голос, отныне ставший бессмертным.
«Ты будешь жить, пожираемая ненавистью к возлюбленному предателю», — Амари заскрежетала зубами в бессильном гневе на неспособность избавиться от чувства, принуждавшее рассудок молчать. Измена и причинение людям огромного горя никак не могло выровнять вторую чашу весов, на которой располагалось любящее сердце.
Тем временем Лирой поднял на нее взгляд, не оттененный раскаяньем, но серьезный и даже какой-то глубоко мыслящий. Кому как не Амари знать, что Лирой мог сбежать у нее из-под носа прямо сейчас, однако он все еще стоял перед ней на коленях совершенно недвижимо.
— Жизнь даст тебе случаи искупить свою вину, — холодно бросила ему Амари, удаляясь прочь.
Клайд не желал брату ни смерти, ни чего похуже, хоть брат определенно заслуживал наказания. Вид побежденного Лироя пробудил в сердце пастора жалость неожиданно, поскольку прежде Клайд порицал вероломность, как порицал когда-то Рю. Но не травя больше душу проявленным милосердием, пастор Моретт быстро распорядился, чтобы Лироя доставили в крепость О́криддейл под пристальный надзор.
За долгие годы существования Иристэда в городе возникло несколько тюрем; в основном они представляли собой тесные узилища для сдерживания излишне буйных выпивох и мелких воров, кои были не редким явлением в этом крае. Но вырубленная в скале крепость Окриддейл являлась тюрьмой самой что ни на есть настоящей, леденящей сердце ужасом одним своим наименованием.
Разумеется, Лирой уже был с ней знаком.
Возможно, Клайду даже стало бы легче, если бы брат смог сбежать и сам решить свою дальнейшую судьбу, хотя рассчитывать на подобное было бы опрометчиво и довольно эгоистично.