— Вы же там не на ничего не прельстились не поспорили?!
На что я благополучно подавилась воздухом, гневно смерив взглядом паршивца, а Макс лишь хмыкнул, подойдя к столу и наливая в стакан, естественно, для меня, из кувшина воды.— Не напрягай фантазию ушастый — не отгадаешь, а вот по голове тебе, очень сильно постучат и как ты понимаешь ,чем то очень тяжелом.
Сделав глоток воды, я хмыкнула на ворчание эльфа. Встав с кресла, подошла к большой карте, которая прикрывала всю стену в комнате оборотня. Уж не знаю, кто ее здесь повесил, но Макс, когда поступил в Академию и, следовательно, перешел жить в данной комнате, не стал ничего менять.
Карта Миранелль, моего мира, — я знала ее наизусть, но на данном моменте скользнула взглядом по ее поверхности и совершенно не знала, куда мне посмотреть, чтобы найти ответ на мой вопрос.
— Где же ты находишься, Академия Полнолуния?
Тихо спросила я, уходя в раздумьях. Но острые эльфийские ушки мигом подцепили мои слова, и я практически даже не вздрогнула, когда услышала мягкий голос прямо над ухом.
- На границе между Динаром и Сайранской Империей. А для чего тебе, малыш, это нужно?
Лиан был выше меня примерно на голову, поэтому, когда я к нему повернулась, чтобы ответить, то пришлось задрать голову вверх.
- Хочу знать, какие мне вещички нужно собрать, вдруг там какие-то женоненавистники и придется поранжу носить...
На мои слова голубоглазый непонимающе моргнул. А я обошла его, рухнув обратно в кресло, и бросила недоверчивый взгляд на хмурого Макса.
— Ты ему не сказал?
— Когда? — так же хмуро ответил сероглазый оборотень, устало упав на стул, и добавил: — Как только начал с ним разговор, ворвалась ты.
— Вообще-то, когда Дари ворвалась, то ты пытался меня послать. — влез в наш разговор ушастый. — Но это не важно, я таки жду ответа, мои дорогие алкоголики!
Не обратив внимания на возмущения Лиана, я посмотрела на блондина и опять усмехнулась.
— Где же ты нашел это название, Макс? — впрочем, вопрос был риторическим, парень еще сильнее нахмурил брови и поморщился, понимая, куда я веду.
— Прочитал где-то. Значит, ты настроена серьезно?
Он холодно посмотрел на меня, пытаясь отыскать подвох в моих словах. Я улыбнулась.
— Как ты там говорил...?
— Договор дороже денег. — улыбнулся он мне в ответ.
— А магический — тем более. — сделала я вывод уже возле прохода, открыв дверь, я бросила через плечо оборотню: — Расскажи всё Лиану, а то он от любопытства руки до локтя загрызет.
И, махнув на прощание друзьям, я покинула комнату.
Глава 2
Герцог Лиар дер Сойхан за всю свою немалую жизнь поведал многое. Будучи личным советником его величества Маркуса II, правителя Белиада (королевства аронтов), мужчина не раз признавал за собой участие в мировой политике, которые, к сожаленью, не только подчеркнули важность его особы, но и порядком ожесточили и так грубый характер аронта.
Многие годы во дворце давали о себе знать, окруженный интригами, стервятниками и высокомерными аристократами, герцог привык идти по головам ради своей цели. Он был таким и свято верил, что его не изменить... Ведь политика — это та стерва, которая не терпит слабых и не щадит никого: ни детей, ни аристократов, ни королей...
Вот только, видимо, судьба решила по-другому. И преподнесла ему неожиданный подарок в виде милой и доброй эльфийки, которая таки смогла добраться до истинной личины непреступного и жестокого герцога.
И тогда черствое, холодное сердце аронта забилось быстрее, полюбив юную хрупкую девушку. Полюбив по-настоящему, эльфу без титула и политической важности во дворце.
Герцог и не осознал, в какой момент он понял, насколько жизнь прекрасна. Рядом со своей девочкой время останавливалось, и не хотелось ни торговых договоров с соседями по королевству, ни интриг, ни тайных заговоров — ничего не хотелось... Кроме того, чтобы чувствовать рядом свою эльфу, слушать ее голос.
Но в один день всё изменилось. Где-то глубоко в душе зашевелился уже практически забытый «цинизм», а разум начал осмысливать ситуацию с эльфийкой по-новому.
Сейчас он не помнит, как дошел до вывода, что она — его слабость, о которой могут узнать его враги и непременно использовать против него самого. Постепенно просыпались и жестокость с гордостью, которые в один голос твердили, что у такого сильного аристократа и политика, как герцог Лиар дер Сойхан, не могут быть слабости.