Он поспешно встал с кресла и протянул мне руку. Я поднялся на ноги и ответил на рукопожатие. После этого гость покинул кабинет.
Я же проводил его до порога офиса, попрощался и закрыл за ним дверь. Обернулся к сидевшей за столом Арине Родионовне:
— Кажется, нас ждет очень интересное дело.
Секретарь оторвалась от монитора, с любопытством взглянула на меня. И я вкратце пересказал ей суть проблемы.
— И правда интересно, Павел Филиппович, — задумчиво произнесла Нечаева и попросила:
— Вы же возьмете меня помощницей?
— Конечно, — ответил я. Прошел через приемную и сел на диван. Уточнил, обернувшись к секретарю:
— Арина Родионовна, когда день дежурства?
— Завтра, — ответила Нечаева. — И судя по слухам, которыми полнится Петроград, посетителей будет много.
В этом я почему-то не сомневался.
— Зато, может быть, завтра мы получим еще несколько интересных дел? — робко предположила Нечаева.
— Надеюсь на это, — ответил я и уточнил. — Как насчет обеда, Арина Родионовна?
— Только за.
Секретарь, убрала лежавшие на столе бумаги в папку и встала с кресла.
Обедать мы решили в заведении «У Журналиста». Приветливая распорядительница провела нас к столику, и назначила официанта, который подал меню.
Мы пришли в удачный момент. В кафе начали подавать комплексные обеды, но время перерыва только началось, и в кафе было много свободных мест.
— Как вы думаете, Павел Филиппович, а как сложилась судьба Литвинова после того, как его выпустили из острога? — спросила меня Нечаева, когда мы сделали заказ и официант удалился.
— Не знаю, — честно ответил я. — С него были сняты все обвинения, теперь он законопослушный подданный Империи. Скорее всего, вернулся в дружину Потемкина и продолжает служить князю верой и правдой. Думаю, что князь не откажет ему в работе, учитывая, что влияние Софьи на него усилилось после заключения мачехи под стражу.
— Хорошо бы, — вздохнула секретарь. — Человек ничего не совершил и провел так много времени в остроге.
— Порой ошибки случаются, и задача адвоката попытаться их исправить. Если безвинный попадет на каторгу, Империя получит не исправившегося подданного, а озлобленного на всех индивида.
Нечаева кивнула:
— Теперь я это понимаю. Но ведь тот же самый Попов не стал озлобленным.
— Петр Попов был не так уж безвинен, — возразил я. — Просто попал на каторгу не за свои преступления. Но это все равно ошибка, которую допустило следствие.
— Спорно, — тут же возразила Нечаева.
Я пожал плечами:
— Почему же? Помните Гордея, которого хотели осудить за убийство Левина? Он разбойник, но отбывать наказания за чужое преступление не должен. Если бы Петрова поймали за собственные грехи — в лучшем случае я бы настаивал в суде на смягчении наказания. Но человек не должен отвечать за чужое преступление.
Арина Родионовна пристально посмотрела на меня, и в ее взгляде я заметил понимание.
— К тому же в примере с Поповым человек, который убил его жену, остался на свободе. И продолжил губить женщин, пока мы его не изловили. Если бы жандармы искали настоящего преступника, то шесть актрис остались бы в живых. Наверное.
— Да, — растерянно пробормотала секретарь. — Теперь я понимаю. Вы правы.
Беседу прервал официант, который принес заказ. И мы приступили к еде.
Обед оказался вкусным. А после трапезы на меня накатила расслабленность. Я откинулся на спинку удобного кресла, допивая чай и с неохотой думая, что скоро будет пора возвращаться в офис. Хотя на сегодня работы было немного. Можно посидеть час в кабинете, отпустить Арину Родионовну домой пораньше, а самому поваляться на диване в гостиной, или пройтись по городу.
Хотя гулять не очень хотелось. Чутье подсказывало мне, что погулять в скором времени мне еще успеется. Причем ходить придется очень много.
Я допил остывший чай, поставил чашку на стол и уточнил у Арины Родионовны:
— Идемте?
— Да, конечно, — рассеянно ответила Нечаева и поднялась из-за стола.
До офиса мы добрались без приключений. Но у дома нас ждал сюрприз. В виде двух припаркованных у арки машин. Возле одного авто дежурило несколько человек. Причем они рассредоточились так, чтобы держать в поле зрения всю округу. Парни были без нашивок дружины, но выправка и повадки выдавали в них бывших жандармов или военных.
Мы свернули в арку, подошли к крыльцу, и я хотел было отпереть дверь приемной, как меня окликнули: