Дежурный день
Мы закончили ужин и разошлись. Фома направился по делам, я же ушел в свою комнату. Взглянул на часы, отметив, что сегодня я рано освободился. А затем вынул из кармана телефон, нашел в списке контактов нужный номер, и нажал на вызов. Трубку не брали долго. Пока наконец в динамике не послышался голос:
— Слушаю, Павел Филиппович. Что-то срочное?
Собеседник был раздражен, хоть и пытался это скрыть. А на заднем плане в динамике я услышал тихий женский голос. Видимо, своим звонком я сорвал Дмитрию свидание. Но отступать было поздно. Поэтому я сделал вид, что не заметил недовольства жандарма и вежливо произнес:
— Добрый вечер, мастер Иванов. Я хотел бы попросить вас о помощи.
— Слушаю.
Раздраженность в голосе жандарма быстро сменилась настороженностью.
— Юрий Волков, — ответил я. — Отбывал наказание на каторге. Я хотел бы узнать, за что.
— Завтра попытаюсь выяснить, — произнёс жандарм.
— Больше спасибо, — сказал я.
— Великий день, — фыркнул парень. — Я отмечу в календаре, что вы поблагодарили меня по-большому. Но пока не за что. Это все?
— Да, еще раз спасибо.
По традиции жандарм отменил вызов не попрощавшись. Я же положил телефон на стол, сел в кресло и задумался, глядя в окно. В деле Самохвалова не было ничего, что могло бы отменить старую расписку. Впрочем, мне это не было нужно. Клиент признавал долг, мне надобно было лишь сбить сумму до разумной. Волков прошел путь Искупителя, то есть сперва умер, а потом воскрес. Если бы он просто пропал, то получилось указать на злоупотребление правом. Но сейчас это бы не сработало.
Можно попробовать пересчитать сумму. И если повезет, подать в суде возражение на необоснованно завышенную сумму.
Я задумчиво посмотрел на лежавший на столе телефон. Ладно, завтра узнаю, за что Волков отбывал наказание, а там видно будет.
Встал с кресла, и в этот момент зазвонил лежавший на столе аппарат. Я взглянул на экран, на котором высвечивался незнакомый номер. Взял телефон, нажал на кнопку приема:
— У аппарата.
— Мастер Чехов, простите за поздний звонок, — послышался в динамике голос. — Это Рахмат, цирюльник.
— Помню, — ответил я. — Что-то случилось?
— Ко мне пришла семья Семеновых. Они хотят заключить мировое соглашение, — продолжил цирюльник.
— Отлично. Значит, тогда сейчас ты скажешь, что посовещался с адвокатом и Чехов велел гнать их взашей. Прямо такими словами. Поступим так: вы вместе приедете ко мне, и мы составим отказ от претензий, который передадим в суд, чтобы дело закрыли, и повторная подача иска по той же самой претензии была невозможна, — быстро ответил я.
— Хорошо, — с облегчением протянул цирюльник и добавил. — Спасибо вам, мастер Чехов.
— Пока не за что, — ответил я. — С утра позвоните моему секретарю и уточните, когда у меня будет свободное время. Если это все…
— Да, все, — торопливо произнес Рахмат. — До встречи, Павел Филиппович. Еще раз спасибо.
Он отменил вызов. Я положил телефон на стол и направился в ванную комнату. Там быстро освежился, растерся полотенцем и воспользовался хвойной пастой, которую много раз собирался выбросить. Во рту разлилась неприятная горечь.
— Красота требует… — пробормотал я начало поговорки и поплелся в спальню. Там я свалился на матрас, словно куль с мукой и заснул без сновидений.
Этой ночью мне удалось выспаться. Потому проснулся я за полчаса до будильника. Встал с кровати, добрел до ванной, быстро привел себя в порядок. Затем оделся в приготовленный загодя кем-то заботливым костюм, который висел на спинке стула и вышел в гостиную.
С кухни послышался звон посуды, веселый девичий смех и голоса. Я прошел к столу, сел в кресло. И в гостиной появился призрак Виноградовой:
— Доброе утро, — поприветствовала она меня. — Как спалось?
— Прекрасно, — ответил я и откинулся на спинку кресла. — Поэтому я в прекрасном настроении перед днем дежурства.
— Это ненадолго, — обнадежила меня Любовь Федоровна. — Сейчас чай подам.
Она крутнулась и исчезла на кухне. Вернулась призрак через несколько минут. Перед ней летел поднос, на котором стоял чайник и чашка.
— Держи, — Виноградова поставила поднос на стол. — Заварила буквально десять минут назад.
— Спасибо.
Я налил в чашку чай и сделал глоток. Довольно зажмурился:
— Напиток вышел прекрасным, Любовь Фёдоровна. Спасибо.
— Да что уж, — махнула рукой Виноградова и села в кресло напротив меня. — Дело нехитрое. Не такое хитрое, как покупка телевизора.