— Невероятно. — ухмыляюсь я.
— А вы мне, встать и уйти, говорите! — обижается мужик.
— Ну вам же противно со мной сидеть.
— Вот именно! Хорошо, что вы это понимаете! — мужик демонстративно воротит от меня нос.
На наш стенд тем временем впархивает ярко-рыжее нечто. Худая вертлявая теточка средних лет, очень подвижная, точно огонек.
— Так. Я ничего не пропустила? Читателей еще нет?
Теточка берет табуреточку и ловко втискивается за столик между мной и слонопотамом.
— Ася Торн, — представляется она, глазами выискивая бумажку со своим именем.
— Риша Стар. — улыбаюсь я даме.
— Тьфу ты, одни лырщицы тут собрались! — снова плюется ядом Паша.
Ася высокомерно оглядывает противного мужика, и наклоняется ко мне:
— Не обращай внимания, он вечно недовольный. С мамкой до сих пор живет, девственник, вот и злится на красивых девушек.
— Вы все проститутки и развратницы! Только про влажные мечты про боссов и можете писать! — насупливается Паша.
— Ой, а ты тут такой гениальный выискался, — фыркает Ася, — только и может про гаремы в своих книжулях писать, потому как в реале тебе ни одна нормальная баба не…
— Господи, молодежь, вы что наделали?! — слышу я голос Сергея Витальевича поверх голосов ругающихся писателей.
Пытаюсь заглянуть за спину слонопотама и понимаю: произошла катастрофа!
Вскакиваю с хлипенькой табуреточки и несусь в сторону своих деток.
— Не-е-ет!!! Динарочка! Давид! Марат! — прижимаю похолодевшие ладони к разгоряченным щекам.
Но поздно: ори — не ори, а новенькая стопка книжек уже полностью разрисована фломастерами.
— Вы зачем книги трогали? — только и могу спросить я.
Дети втягивают головы в плечи и мне становится их жаль.
— У нас бумага закончилась. — басит Давидка.
— Вот мы и решили, раз книзьки лежат, значит на них можно лисовать…
Сергей бегает рядом, точно в одно место раненный. Прижимает руки к голове.
— Это книги Паши Ахно… — обморочным голосом бормочет он.
А я злюсь. Ну и нечего было детей сажать рядом с книгами и еще им фломастеры раздавать. Ну ясно же, если пустить козла в огрод, чем это все закончится. Пусть только попробует хоть слово сказать моим малышам!
— Сергей Витальевич?! — орет раненным слонопотамом Паша. — Матерь Божья!!! Это чьи дети наделали?!
— А чего вы свои книги раскидываете?! — мигом заслоняю я деток своей небольшой грудью и иду в наступление. — Так ими хвастались и бросаете где ни попадя?!
На заднем плане ухохатывается Ася Торн исподтишка показывая мне большим пальцем вверх.
— Да я!!! Да вы!!! В суд подам!!! В полицию заявлю!!! — кажется еще немного и Пашу кондратий хватит. Он уже не просто свеколка, а переваренный борщ.
— Здравствуйте, нам сказали, что Павел Ахно выступает на этом стенде! — к нам заглядывает несколько мужичков в свитерах с оленями и круглых как у Гарри очках.
Паша немедленно захлопывает рот и разворачивается к своим фанатам.
— Павел!!! — радуются парни, точно дела мороза увидели. — Мы — ваши фанаты! Дадите автограф?
Ненависть на лице противного мужика сменяется восторгом. Настал его звездный час! Не зря он из Магадана в Москву чесал. Вон аж двое читателей пришло. Ладно, не будем завидовать. Может и ко мне какой фанат заглянет, хотя это вряд ли.
Просто сижу, наблюдая как Павел общается с фанатами, а Сергей рассматривает ущерб, нанесенный малышней книгам, как атмосфера вокруг начинает сгущаться.
Какие-то перешептывания вокруг, суета, люди начинают активно перемещаться туда-сюда. Ася встает, ей тоже интересно, что происходит вокруг. Сергей кидает книги и подается в сторону всеобщей суеты.
— Что происходит? — спрашиваю я вернувшуюся Асю.
— Начальство приехало! — сообщает она с придыханием.
— Да? — мое желание поскорее удрать с этой выставки растет в геометрической прогрессии.
— Да! Бероев Марат! Сам! Лично! — округляет глаза Ася.
Арина
Втягиваю голову в плечи, прячусь за горой Пашей. Хорошо, что он имеет такие размеры.
В холле ярмарки становится тихо-тихо. И в этой самой тишине явственно раздаются уверенные мужские шаги. Цокот женских каблучков вторит им, будто семеня.
Из-за поворота показывается до боли знакомая мощная мужская фигура. На его сильном предплечье виснет женское фигуристое тело, обдающее всех презрительным взглядом. Данную особу я тоже знаю, хотя предпочла бы никогда не знать ее.
Марат Бероев вскидывает упрямый взгляд и у меня ноги холодеют от ужаса.