Выбрать главу

Так что оставить нас без работы оказалось не просто. Никто из рабочих в этой, прямо скажем, сложной обстановке не растерялся.

История с отстранением меня от бригадирства за­кончилась миром. Пухов через несколько дней, уви­дев, что бригада продолжает так же напряженно ра­ботать, опять собрал людей и сказал: «Молодцы! Доказали-, убедили — пусть бригадирствует Сериков». После этого никаких ссор и столкновений у нас с ним не было.

Так закладывались нравственные, профессиональ­ные и деловые качества бригады нового типа. Время было боевое, напряженное. Выдерживать тяжелый физический труд помогал эмоциональный настрой. В этих суровых условиях требовался особо чуткий подход к людям.

Был у нас глухонемой парень. От людей держал­ся в стороне, видимо, стеснялся своего положения. Достал, себе самую большую на стройке тачку, не знаю, где он только ее раздобыл. Мы в это время вручную копали котлован. Не каждый сейчас в это поверит, но дело шло у нас так быстро, как будто ра­ботал экскаватор. Копали мы всей бригадой, а этот могучий парень один на своей тачке успевал вывозить за нами грунт. Почти с самой весны бегал он по сты­лой земле босой и легко одетый.

Как отметить его, как поощрить? Сказать доброе слово… Но услышит ли он его? Хотя мне казалось, что по губам он все-таки что-то понимал.

Тогда мы решили: пусть каждый в. бригаде, кто как сможет, проявит свое внимание к парню.

С этого дня все изменилось в его жизни. Кто-то, проходя мимо, говорил ему что-нибудь доброе: «Мо­лодец, хорошо». Иной руку пожмет, кто-то по плечу похлопает. И так — всю смену.

Когда он увидел, как глубоко его уважают и це­нят его труд, он стал работать с еще большим ста­ранием и энергией, так что нам приходилось даже его сдерживать.

А главное, конечно, что человек перестал чувство­вать себя одиноким, изолированным от мира: садил­ся с нами на перекуры, слушал рассказы, смеялся вместе со всеми и, как мне кажется, превосходно нас всех понимал.

Выручал нас универсализм. Уже в то время в бригаде появились рабочие, владеющие тремя-четырьмя профессиями. Приходилось трудиться и за смеж­ников: за монтажников оборудования, сантехников, обмуровщиков, когда те не являлись вовремя на на­ши объекты.

Бригада крепла, но самому мне в ту пору было нелегко. Ходил я вечно задерганный, усталый, работал практически две смены. А привлечь к управлению коллективом бригадный актив, признаюсь, не умел.

И все-таки, несмотря ни на что, наша бригада стала одной из лучших на стройках Заполярья.

Что сплотило людей? Настоящее дело и общест­венное признание их труда. В таком большом коллек­тиве каждый человек не только не потерялся, ко, на­оборот, раскрылся как личность. Много лет спустя я прочел у Антона Семеновича Макаренко: «Чем шире коллектив, перспективы которого яв­ляются для человека перспективами личными, тем че­ловек красивее и выше». В то время на стройках работало огромное мно­жество малочисленных коллективов. У большинства этих, иногда совсем крохотных, бригад, в сущности остававшихся в стороне от важнейших проблем, дел и интересов большой стройки, была и психология «маленького человека»: а что я могу на этой гигант­ской стройке? Жили по принципу: каждый за себя и для себя. Создание такого крупного рабочего коллектива в корне мешало не только организацию труда, но и пси­хологию и идеологию людей: на смену мелкособст­венническому индивидуализму шли коллективизм, дружба, ответственность за общее дело. За нашими делами внимательно следили партий­ные работники области. Почти постоянным участни­ком объединенного совета бригадиров стройки был первый секретарь обкома партии Г. Я. Денисов. Однажды побывал на совете — понравилось. По­просил: «Приглашай, Будет возможность — обяза­тельно приеду». Мы всякий раз посылали телеграмму, и Георгий Яковлевич приезжал на совет (а это не близко — сто восемьдесят километров от Мурманска). Сядет, слу­шает. Информацию он получал, как говорится, из пер­вых рук. Иногда вмешивался в работу совета. Однажды разговор шел о столовой, которую ни­как не могли достроить. Денисов не выдержал и, обращаясь к присутст­вующим, спросил:

— Можно столовую сдать за месяц?

Все мнутся, из глубины зала робкие реплики: «Вообще-то можно!..» Денисов поднимает одного бри­гадира, другого: «Ты сдашь?» Молчат или отвечают как-то неуверенно.

Тогда он повернулся ко мне и говорит: