Игорь кивал с умным видом, хотя половину слов просто не понял, не то что их смысл. Он тоже хотел поделиться своими мыслями и наблюдениями, но терпеливо ждал, пока друг закончит.
— Помнишь сказку «Федорино горе»? — спросил Вовка.
— Там что-то про посуду? — вспомнил Игорь. — У Чуковского что-то все убегает от нерадивых пользователей.
— Так вот у того пользователя, — на последнем слове Вовка сделал ударение, — новый ник Егорино Горре. Я изучил его профиль.
— Вот как? — встрепенулся Игорь. — И что он про свое горе вещает?
— А вот это как раз и интересно, — хмыкнул Вовка. — Не поверишь, блин. Парень пишет, что он трансгендер.
— Чиво? — Игорь вытаращил глаза, а потом, захлебнувшись воздухом, закашлялся.
— Вот тебе и «чиво», — цыкнул Вовка. — Но это не то что ты подумал. Трансгендеры к гомосексуалистам не имеют никакого отношения. В нашем случае девочка Федора, да-да, он сейчас Федора, как у Чуковского, оказалась в теле Егора.
— Гребаный ты кот, — хлопнул Игорь себя по лбу. — Не ты, конечно, Вовка. Это так, к слову. А я-то тут при чем? Я в своем теле, и девочкой, в отличие от Егора, быть совершенно не хочу. А меня заставляют носить бабские шмотки. Зачем?
Он громко и витиевато выругался.
— Выпить есть? — спросил Игорь. Его мелкие проблемы как-то сами собой отошли на второй план. Вот ведь как бывает — родился мальчиком, а сознание девочки.
— Есть. Как не быть? — Вовка отложил ноутбук в сторону и из-за кресла, на котором сидел Игорь, извлек бутылку коньяка. — От родителей прячу, — пояснил он.
— Наливай, — потребовал Игорь.
— Так вот, — продолжил Вовка. — Парень, похоже, и раньше любил дефилировать в женских нарядах. Именно поэтому в договоре так много места уделено костюму…
— Заметим, мужскому костюму, — перебил его Игорь. — Но меня-то заставляют носить женские наряды!
— Вот! — хлопнул Вовка стаканом по журнальному столику, расплескать несколько капель коньяка. — Вот именно! Только на основании этого можно сделать вывод, что договор написан изначально был или для девушки, которую хотели облачить в мужской наряд, или…
— Для такого парня, как Егор, — закончил за друга Игорь. — А я? Я? Зачем меня в женский нарядили?
— Зачем потребовал твой начальник, чтобы ты ходил в парике и женском наряде, я не знаю — в договоре точно нет ни слова про длинные волосы и юбки. — покачивая стаканом, рассуждал Вовка. — Но почему ты… Могу объяснить.
— Валяй, — согласился Игорь и залпом выпил коньяк.
— И-гор, — протянул Вовка, а потом смягчил конец, — рь. Очень похоже…
— А фамилия? Совсем непохожа на мою.
Игорь потянулся к бутылке, чтобы налить себе и Вовке еще по капелюшке.
— Ну, — пустился в рассуждения Вовка, размахивая стаканом и норовя вылить коньяк на свой ноутбук, — этого твой начальник мог и не знать, что у тебя и у матери разные фамилии. Она ведь после развода с твоим отцом взяла девичью фамилию. Я помню, как ты плакал…
— Скажешь тоже, плакал. И не плакал я вовсе, — обиделся Игорь. — Стоп, — встрепенулся он. — Я как-то не связал, не подумал.
— А надо было, — покачал головой Вовка. — Получилось бы, И-гор-рь Гор-р, — зарычал он, — ский. Начальник не мог знать, что сын своей матери носит фамилию Скворцов. И еще, несчастный, вспоминай, нам это может сильно пригодиться, где и когда ты пересекался с твоим новым начальником.
— Да нигде, — нахмурился Игорь.
— Два месяца назад, — уточнил Вовка. — Не позже. Вспоминай…
— Два месяца назад, — повторил Игорь и обхватил голову руками.
Да ничего особенного он не делал. Учился. Работал, как пчелка. Заказов в тот период много было. Даже с Ладкой не встречался — некогда было. Моторы ремонтировал — после зимы много «больных» повылезало.
— Не знаю, — пожал плечами Игорь. — Нигде не мог пересечься. Институт — мастерская — общественный транспорт. В маршрутках генеральный вряд ли ездил. А как тебе удалось так быстро договор изучить? — поинтересовался он. — Я его почти неделю мусолил, а ты за вечер со всем разобрался.