Они остановились на парковке у ресторана, не решаясь ни уйти, ни продолжить разговор. Девушка смотрела в бетонную плитку, которая выпирала толстыми углами через раз, как будто специально так и задумывалось. Парень смотрел ввысь. Вечернее небо казалось черным из-за туч и низким. Спокойная музыка доносилась из приоткрытого окна служебной зоны. Стекла были заклеены фольгой, но за ними гремела посуда. Карина прислушивалась для отвлечения внимания.
— Ты такси ждешь? Или подвезти тебя?
Зайкин снова ласково улыбался.
— Жду такси, — ответила она молниеносно, хотя еще даже приложение не открывала.
Возможность провести с ним чуть больше времени соблазняла, и именно это пугало. А глупое сердце уже обижалось за внутренний отказ.
— Ну, тогда пока, — он обнял ее крепко, положив вытянутый подбородок на круглую макушку. — Нравится мне наш уговор. Обнимаю тебя, когда хочу, а ты даже глаза не закатываешь.
Парень хихикнул. Карина не удержалась и закатила глаза, а губы улыбались. Он чмокнул ее в висок и отпустил. Не оборачиваясь, направился к хэтчбеку, который просигналил пару раз в ряду молчаливых автомобилей. Она отправилась на остановку заказывать такси.
Ветер подбирался под пальто и залетал за шарф, заставляя ежиться от холодных мурашек. Пока ждала, грелась мыслями о Зайкине. Пыталась за него думать о собственных родителях. Хотелось знать, какое впечатление у него сложилось и повлияло ли на отношение к ней. Его добродушный взгляд успокаивал — все осталось как прежде. Девушка все равно переживала, ведь впервые знакомила семью с кем-то извне. Даже школьные подруги знали ее мать только как повара в столовой. Трунов и не спрашивал о родителях, и теперь она его благодарила за это.
Придя домой, Карина принялась за работу. Неудовлетворенные мемберы ждали ее игр с вибратором.
Глава 4. Глупость, которая горчит
В пятницу пришлось покупать кофе самой. Зайкин только понедельники считал кофейными. А Карина работала полночи, потому опять не выспалась. Количество рабочих часов выросло вдвое, а зарплата, наоборот, сократилась. На несвежую голову анализировать она давно перестала пытаться, хотя фоном постоянно думала о рейтинге на «Лавкэм». Его слабые колебания внизу не придавали надежды. Отпускать на произвол судьбы такое было нельзя. Доучиться она все-таки хотела, чтобы не быть как родители, без высшего образования и без возможности найти квалифицированную работу, хоть и не видела себя в офисе никаким образом.
В аудитории все, как обычно, слушали очередную историю Зайкина, который, увидев Карину, остановился и выкрикнул приветствие. Остальным пришлось повернуть к ней головы. Девушка махнула слабой рукой, не взглянув на толпу. История продолжилась.
Настена прибежала после Губкина. Тот уже дошел до кафедры, но, сжалившись, впустил студентку. Она пробежала к последней парте и плюхнулась рядом с Кариной, которая зевала за ноутбуком.
— Поедем вместе сегодня на вечеринку? — спросила подруга шепотом.
Карина не сразу вспомнила, что приглашена на день рождения Варданяна.
— Да, конечно. Приходи ко мне.
— Не дай мне там напиться, — Настена схватила ее за руку и посмотрела в глаза решительно.
— Оукей.
Карина не смогла сдержать улыбку, хотя момент должен был получиться драматическим. В последнее время она часто наблюдала в круглых глазах подруги острое отчаяние. Так и порывало упрекнуть: «А я ведь говорила», но девушка сама себя останавливала. Настена была заложником ситуации: обо всем узнала, когда уже влюбилась всерьез и надолго. Карина теперь понимала, как тяжело отказываться от любви. Взгляд против воли зацепил Зайкина в кадре. Душа улыбалась так же по-идиотски, как он.
На перемене они говорили ни о чем. Настена без аппетита ела бутерброд с авокадо, который часто брала из дома на перекус. Со стандартным меню университетской столовой на диете усидеть было невозможно. Карина под ее влиянием тоже перестала брать жирные салаты и обычно обходилась чаем, хотя желудок часто требовал отдаться чревоугодию без оглядки. Зато и фигура не портилась, и голодное недовольство убивало бабочек, которые разлетались по животу при виде Зайкина. Это спасало от безумств.
— Настен, поделишься учебником? — выловил ее Варданян в коридоре. — Мне кажется, я свой уже не найду.
Девушки обернулись на веселый голос. Они как раз дошли до лестницы, где предстояло прощаться. Французский проходил на первом этаже, а китайский — на пятом.
— Конечно, — улыбнулась Настена ртом, а глаза оставались грустными.