Кожа вспыхнула по всему телу. Душа перевернулась. Внутри как будто рок-группа играла последний концерт — все гремело и барабанило, а струны лопались. Пока она приходила в себя, он уже вышел из кухни.
Настена разговаривала с Игнатьевой и Гогой. Варданян, Сиран и ее брат общались между собой. Каменчук со вторым волейболистом чокались горлышками и смеялись. Хозяин дома поставил напитки на стеклянный столик.
— Там еще вино есть, шампанское и какая-то настойка. Кариша тащит «Кампари».
— Да мы пивом обойдемся, — махнул Варданян и схватил три банки для себя, Сиран и ее брата.
Гога угощал Игнатьеву. Волейболисты уже были при алкоголе. Карина свой держала подмышкой, пока не вспомнила, что ей нужен стакан. Отыскала целый набор на кухне, сполоснула две штуки и вернулась в компанию, чтобы предложить Настене разделить напиток.
— Познакомимся, что ли, наконец, — лыбился Зайкин.
Брата Сиран звали Самвелом. Парень скромно оглядел всех и скупо улыбнулся. Волейболиста Варданян представил как Мишу. Тот зачесал волосы назад и помахал двумя пальцами руки, которой держал пиво.
Убедившись, что теперь все знают друг друга хотя бы по именам, хозяин сгонял на кухню за фруктами. Они уже были намыты и нарезаны. В разложенном виде поместились на два огромных блюда. Карина распознала в ассорти классику: яблоки, груши, бананы, мандарины, а в центре лежал гроздьями виноград: на одном блюде — светлый, на другом — темный. С него девушка и начала. Крепкий биттер стоило чем-то закусывать, а то сценарий Зайкина пугал своей реалистичностью.
Подруга приняла стакан с напитком без вопросов. Она так тушевалась и все время посматривала на грудь Сиран, очевидно, жаждала выпить, не важно чего, но когда сделала глоток, чуть не выплюнула все обратно.
— Что ты мне подсунула? — возмутилась девушка, высунув язык. — Горько!
Все засмеялись.
— Кампари, — невозмутимо пожала плечами Карина, потому что сама пила без особых эмоций.
Горькость заправляла вожделение и чуть-чуть сбавляла градус внутреннего накала, который плавил внутренности. Особенно когда Зайкин сел рядом, тем самым замкнув круг за квадратным столиком. Кокосовый аромат не выпускал из плена. И сексуальный торс не выходил из головы. Регулярно всплывали в памяти фразочки Полины: «Он такой весь обтянутый мышцами», «Обожаю, когда венки на животе наливаются», «Люблю водить пальцем по расщелинке между кубиками». Хоть и мелкая, а сестренка умела передавать возбуждение.
«Господи, он даже не Крис Хэмсворт, а ты помешанная извращенка», — остатки разума пытались к чему-то взывать, но похоть побеждала безоговорочно. Взгляд то и дело косился набок.
— Отдай мне, — попросила Игнатьева у Настены. — Такая гадость, что даже захотелось попробовать.
Настена посмотрела на нее как на сумасшедшую, а сама потянулась за ее пивом. Они молча обменялись напитками. Настена сделала несколько жадных глотков. Игнатьева только пригубила и то с осторожностью. Все следили за ней с научным интересом, ждали отторжения. Но девушка посмаковала капли и выдала оправдательный вердикт.
— И мне тогда, пожалуйста, — улыбнулась Сиран, поставив пиво на столик.
— Возьми стакан, — заботиться о сопернице лучшей подруги Карина принципиально бы не стала.
Сиран поднялась и ленивым шагом отправилась на кухню. Плиссированный подол в пол скрывал длинные ноги полностью. Казалось, что девушка плывет. И в движениях рук ощущалась сила нежности. Она в целом двигалась грациозно, с истинно женским достоинством, которым хотелось восхищаться. Все парни, кроме Варданяна и Самвела, проследили за ней. Карина старалась не обращать внимания на ревность и зависть, которые давно искололи душу, а теперь били в старые проколы.
— Мне тоже захотелось этой гадости, — сказал Зайкин и покосился на красную жидкость в прозрачной бутылке. — Кариш, можно?
Он схватился пальцами за донышко ее стакана. Она распустила свои и пригрозила взглядом.
— Только выплевывать обратно не надо.
— Постараюсь.
Парень оскалился на миг и глотнул сразу много, аж щеки раздулись. Голова подалась вперед рефлекторно, как при рвотном порыве. Карина испугалась за свой напиток и скуксилась в предвкушении отвратительного зрелища. Остальные тоже напряглись. Варданян выдавил нервный смешок. Зайкин что-то промычал и, наконец, проглотил.
— А в этом что-то есть, — сказал после того, как отдышался. — Такое же горькое, как безответная любовь.
Синие глаза улыбнулись ей без укоризны. Парень сделал еще глоток и поболтал оставшуюся половину в стакане. Каменчук и Миша переглянулись с ухмылками. Игнатьева украла Каринин жест — закатила глаза. Гога хмыкнул.