С моего раннего детства мы часто переезжали, вероятно, поэтому у меня почти не было друзей… И даже в школе я завел мало товарищей.
Учась в четвертом классе средней школы, я стал проявлять усердие и смог поступить в высшую школу Роппонмацу в Фукуоке. Воздух там оказался чист и свеж, чему я был несказанно рад… да…
Я рано сдал экзамены, но не потому, что ненавидел Ногату. По правде говоря, я хотел поскорее поступить в университет. Я ждал, когда мама расскажет мне, как и обещала, об отце… С этими мыслями я поступал в среднюю школу. И вот я неизвестно зачем во втором гуманитарном классе старшей школы (краснеет, украдкой плачет).
Но, как ни странно, когда я сдал экзамены, мама даже не обрадовалась. Впрочем, она и прежде совсем не хвалила меня за успехи в учебе и хорошие отметки. Кажется, она даже раздражалась, когда вывешивали мои успешные работы или мое имя упоминали в газетах и журналах… Мне тоже это не слишком нравилось, но по школьным правилам работы следовало обнародовать. Поэтому мама часто подходила к учителям с одной и той же просьбой: «Пожалуйста, повесьте его работу в уголок — туда, где никто не увидит!» Учителя восхищались маминой скромностью, но дело было в другом: ее действительно не радовали мои успехи…
Когда я поступил в старшую школу, мама заволновалась, что мое имя появится в газетах Фукуоки. Я хотел успокоить ее и предложил: «Давай тогда я поступлю в какой-нибудь скромный частный колледж в Тохоку или куда-нибудь еще. Мы переедем далеко-далеко, и тогда уж мое имя точно не появится в газетах Фукуоки». Но, поразмыслив, мама ответила: «Ты должен учиться в университете, да и я не могу бросить своих воспитанниц». Так было решено поступать в Фукуоке. Но мама вечно твердила: «В Фукуоке полно дурных юношей и девушек, поэтому не выходи лишний раз из общежития! А если с тобой заговорит незнакомец, хорошенько подумай, прежде чем отвечать!»
Теперь мне кажется, гадатель из Мамиана сказал правду и мама чуяла, что за нами кто-то охотится. Поэтому она старалась скрывать наше местоположение, что доставляло ей уйму хлопот.
В будние дни я оставался в школьном пансионе, но вечер субботы и воскресенья проводил с мамой, в Ногате. На каникулы я тоже приезжал домой. Я вставал рано утром, чтобы помочь маме, и ложился часов в девять-десять вечера. Мама была очень сильной духом и, хотя она жила в Ногате, которая пользуется дурной славой, всегда ложилась спать в одиночестве. Она часто повторяла: «Ученицы приходят с половины девятого утра, и дальше, вплоть до одиннадцати вечера, у меня нет на себя ни минутки! Какое уж тут одиночество?! Если ты занят учебой, то лучше не приходи».
Мы жили размеренной жизнью, в которой не было ничего особенного. Но однажды — это случилось прошлым летом — мама зашла ко мне с американской газетой в руках, которую использовала как упаковку для вышивки. Указывая на заметку, она спросила: «Не знаешь, кто это?» Я посмотрел на фотографию и ответил, что это актер Лон Чейни[78] в роли клоуна. Мама сразу же поскучнела и, пробормотав «понятно», спустилась к себе. Тогда я подумал, что, скорее всего, этот актер похож на моего отца и наверняка он живет за границей. Газетная фотография врезалась мне в память. Лицо этого мужчины напоминало морду шелковичного червя. Я тут же спустился, встал перед туалетным столиком в материнской спальне в шесть татами и принялся разглядывать себя, однако не обнаружил какого бы то ни было сходства (краснеет).
Тем вечером ничего примечательного не произошло. Я, как обычно, лег в девять. Когда легла мама, не знаю, думаю, тоже как всегда, в одиннадцать часов. Однако ночью я внезапно проснулся от громкого стука (я не рассказывал об этом полиции, опасаясь навлечь на себя подозрения). Я открыл глаза, но в темноте ничего не увидел, затем зажег лампу у изголовья и посмотрел на наручные часы, лежавшие у раскрытой книги. Был один час и пять минут. Мне захотелось в туалет. Я поднялся с постели и по пути тихонько заглянул к маме. Она крепко спала, чуть приоткрыв рот, щеки алели, лоб был белый, словно фарфоровый… Тогда она показалась мне на удивление молодой, почти как взрослые ученицы, которые приходили к ней… Я спустился, сходил в уборную и включил свет в комнатах в шесть и восемь татами, однако не заметил ничего странного. Потом я задумался, что это был за стук. Быть может, почудилось?.. Я поднялся на второй этаж и посмотрел на маму: она уже повернулась на другой бок и спряталась под одеялом: я мог видеть только ее затылок с гребнями. Тогда я выключил свет и лег спать. Больше лица мамы я не видел.
78
Лон Чейни (1883–1930) — американский актер, режиссер и гример, известен своей способностью к перевоплощению.