Меня охватила мучительная дрожь. Вцепившись руками в голову, я повалился на сукно. Каждое слово, произносимое ужасным голосом доктора Масаки, резало мои нервы, будто острый скальпель.
— Наконец дело приблизилось к развязке, которую М. предсказывал двадцать лет назад. Дьявольская, непреодолимая сила влекла его, заставляя бояться, дрожать, мучиться, сходить с ума, и он мечтал вернуться к страшному началу, которое одновременно являлось и концом… Выпускная работа М., «Сон эмбриона», которую он написал двадцать лет назад, какой-то невидимой, роковой силой будто бы возвращала его к тому, с чего все начиналось…
Мне хотелось подняться со стула и выбежать из кабинета, но нечто сверхъестественное словно вдавило меня в кресло, и я заколотился от страха, не в силах даже зажать уши руками.
Тем временем хриплый голос доктора Масаки продолжал:
— Первое препятствие на пути к эксперименту — а именно Т. — было устранено. Единственная свидетельница, способная указать на авторов страшного опыта, оказалась похоронена в лабиринте. Одна она знала, кто является отцом ее сына, и могла рассказать, какою тайной связаны И., В. и М. Но вскоре возникла вторая проблема или, вернее сказать, непременное условие: М. должен был занять кресло профессора кафедры психиатрии медицинского факультета Императорского университета Кюсю. Этого требовали соображения безопасности; так, улучив момент, он мог бы переложить вину за преступление на своего соперника и выйти сухим из воды.
Доктор Масаки, который все ходил туда-сюда, внезапно остановился. Теперь он стоял лицом к восточной стене, где висел портрет доктора Сайто и календарь с датой «19 октября 1926 года». Я знал это, хоть и лежал ничком на столе. Когда шаги доктора Масаки остановились, остановился и поток его слов. В кабинете воцарилась мертвая тишина. Мне даже вдруг показалось, что он куда-то исчез. Но, хоть иллюзия эта длилась недолго, с каждой секундой она пугала меня все сильнее.
И вот те страшные сомнения, которыми я терзался с самого утра, замелькали в моей голове. Я вцепился руками в волосы и, застыв от ужаса, ждал дальнейших слов доктора Масаки, будто острых игл.
Тайна 19 октября…
Тайна странной гибели доктора Сайто, которого нашли в этот день…
Тайна продвижения по службе доктора Масаки, вызванная столь загадочной гибелью профессора Сайто…
Тайна роковой судьбы, которая заставила доктора Масаки покончить с собой каким-то магическим способом ровно год спустя…
Тайна психологического вмешательства доктора Вакабаяси, который сделал вид, что со дня самоубийства доктора Масаки прошел месяц…
И за всеми тайнами скрывается еще одна, главная: кто же это придумал? В. или М.?
Погруженный в гнетущее безмолвие, я ждал вердикта доктора Масаки, который должен был прозвучать как гром среди ясного неба. Но тут доктор Масаки зашагал по комнате и как ни в чем не бывало продолжил свои жуткие объяснения, опустив ту часть повествования, которая так меня пугала.
— Таким образом, заняв пост профессора Сайто, М. начал свой беспрецедентный эксперимент. И вот его результаты, прямо передо мной… Но пойми, В. и М. одинаково виноваты в случившемся. Нет фактов, которые доказывали бы обратное.
Я молчал.
— Наконец я решился. Заметая следы, я объяснил убийство в Ногате с точки зрения психической наследственности — эти материалы ты недавно прочел. Я написал научную статью, в которой наплел всякого про демонов и рокуро-куби, и таким образом полностью отвел от себя подозрения. Но… этот разговор должен остаться между нами… Надо забыть ненависть и подозрения… Ради науки, ради человечества! Что это, если не стремление к просветлению?.. Единственное, чего мы тогда хотели, — увидеть сумасшедшего Итиро Курэ…
В голосе доктора Масаки вдруг послышались сдавленные рыдания, и он приблизился ко мне, все так же лежавшему ничком на сукне… Судя по звуку, он уселся в кресло и положил пенсне на край стола. Кажется, он вынул из кармана платок и принялся вытирать слезы.