▼ Правительство тоже молчать не станет, / не сможет вопрос такой игнорировать, / это долг его перед обществом. / На капиталы, мною собранные, / на все пять миллионов с излишком, / выстроит оно больницу бесплатную, / психическую лечебницу государственную, / куда будем задаром принимать сумасшедших, / и я надеюсь, их станет меньше! Тякапоко, тякапоко…
▼ Несчастные, бедные сумасшедшие! / Миром забыты, всеми забыты! / Страдают, не зная, что есть безумие. / Но теперь-то они непременно спасутся! / Покотяка, покотяка!
▼ И когда мой способ лечения, / разработанный в этой новой больнице, / станет известен по всему миру, / ни один сумасшедший без исключения / не скончается больше в страшных мучениях. / Не будут его пытать, издеваться! / О, какой Рай тогда настанет! / Покопоко, тякатяка…
▼ А-а-а-а! О, какой Рай тогда настанет! / И тогда вы, почтенная публика, / меня благодарить за это приметесь. / Скажете: «Что за работа чудесная, / достойная всяческого восхищения!» / Смело встанете рядом / и будете меня, несомненно, поддерживать, / пока не исчезнут к чертовой матери / все до единого Ады треклятые! / Чтоб провалились Ады умалишенных! / И если вы мне в этом поможете, / радость моя будет безмерной! Тякатяка, покопоко, покопоко, тякатяка, покопоко… Сутярака, тякапоко. Тятярака, тякапоко.
10
▼ Сутярака, тякапоко, тятярака, тякапоко. А-а-а-а! Дамы и господа, прошу у вас извинений / за то, что отнял драгоценное время / вашей работы или прогулки / своими песнями непристойными, / глаза намозолил лохмотьями старыми. / Но лишь об одной вещи подумайте: / сколько течет во Вселенной время?! / Миллионы, миллиарды, триллионы лет! / Что в этом сравнении жизнь человека? / Пятьдесят, семьдесят, ну сто даже если? / Все равно что песчинка, все равно что пылинка. / Человек живет, ничего не понимая. / Встречает других, расстается с ними, / и любая дорога ведет его к смерти. / Но сегодня на этом пути я / именно с вами повстречался! / Такова, стало быть, и есть наша планида! / Однако за встречей спешит расставанье. / Так что простите меня, пожалуйста, / если задел чем. Скарака, тякапоко! / Но если потом вы услышите где-то / или в газете, в журнале / иль даже в каком-то романе прочтете / историю о больных умалишенных, / то, почтеннейшая публика, вспомните / эту проповедь — все, что я вам тут рассказывал. / Солнце, луна и звезды когда-то / тоже исчезнут бесповоротно… / И вся культура современная, / что светом своим нас ослепила, / и милосердие, и человечность… / Ведь прожекторы долга и этики / мир до конца осветить не могут. / Да и мы с вами тоже скоро канем / в Аду умалишенных, где мрак кромешный, / который страшнее обычного Ада. / Там нет ни звуков, ни запахов, / одна ужасающая бесконечность. / А на дне — страшное озеро Крови, / бездонное озеро голубое, / над которым бродят огоньки дьявольские. / Это горчайшие стоны страдания / умалишенных, что были вынуждены / без вины на верную, тяжкую смерть отправиться. / Это их стоны и мольбы ужасные. / Как можно к ним безразличным остаться?! / Я вместо нэмбуцу[33] пропел сутру дурацкую, / стуча в деревянную рыбу без такта. / Спасибо за то, что выслушали эту Ерети-и-и-ическую про-о-о-оповедь об А-а-а-а-а-аде умалише-о-о-онных! Благодарю заскучавших!
33
Нэмбуцу — молитвенная формула «Наму Амида буцу» («Слава будде Амиде!») в буддизме Чистой Земли.