Так сходят с ума обыкновенные люди. Те, у кого странности проявляются в легкой форме, зовутся нормальными. А про тех, кто странен ощутимо, говорят, “безумие у них в крови”.
К этой же категории можно отнести и людей с манией коллекционирования, исследования, накопительства и тому подобным. Это, так сказать, помешанные на чем-то господа. Конечно, в редких случаях их удается спасти, особенно при своевременной терапии. Но если странность прогрессирует и развивается полноценный сомнамбулизм, картина бывает иной.
Очевидно, что мы имеем дело с подвидом психической болезни, приступы которой бывают порой ожесточеннее, чем у типичных “сумасшедших”. Однако эти господа неотличимы от нормальных людей!
Крайне любопытен тот факт, что подобная болезнь развивается у людей, которым присуща легкая степень рассеянности (будто у них заложен нос или тому подобная неприятность). Часто, обладая ясным умом и благородством, они бывают успешны в науке, однако настолько робки, что не обидят и мухи. Таких индивидов никак нельзя назвать умалишенными, однако, встав среди ночи, они занимаются столь непристойными и жестокими делами, что с легкостью дадут фору настоящим сумасшедшим!
Другими словами, во время бодрствования их сознание неотличимо от сознания нормального человека. Днем рефлекторно-симпатическая функция мозга объединяет и координирует сознания всех клеток. Но как только день сменяется ночью, мозг таких людей будто погружается в глубокий сон и прекращает работу. Надо отметить, что этот “сон” коренным образом отличается от нормального сна и напоминает смерть. Как ни тряси человека, как ни кричи ему в уши, он все равно не очнется — такова уж особенность больных сомнамбулизмом.
Но что примечательно! Даже во время этого мертвецкого сна одна-две клетки в организме больного продолжают бодрствовать! И чем крепче спит человек, тем активнее функционируют сознания этих клеток. То есть срабатывает принцип “чем темнее фон, тем ярче передний план”.
Предположим, человек засыпает в состоянии крайнего возбуждения, охваченный одним-единственным желанием или страстью. Он закрывает глаза с какой-то мыслью, например “желаю этот бриллиант” или “хочу убить того ублюдка”. Далее его мозг погружается в глубокий сон, однако остаются одна-две бодрствующие клетки, охваченные неуемным желанием. Сознание этих клеток теряет всякую связь с совестью и здравым смыслом. Пребывая в таком нездоровом состоянии, они активизируют рефлекторно-симпатическую деятельность в обход мозга и будят все тело. И вот, отдавшись во власть этих клеток, человек уже видит, слышит, думает, ощущает и даже мыслит, как они! Вожделенный бриллиант украден, обидчик убит. Однако же обстоятельства дела мозгом никак не фиксируются и, соответственно, воспоминаний не остается. Наутро человек как ни в чем не бывало открывает чистые, невинные глаза и возвращается в состояние Остолопа Болвана! И даже если вы укажете ему на похищенный бриллиант или на труп, он действительно ничего не вспомнит и будет лишь моргать как истинный Остолоп Болван.
В ходе сомнамбулического припадка все клетки тела выполняют и роль мозга, и свои традиционные роли, поэтому, проснувшись, человек, как правило, чувствует необыкновенную усталость. Аналогично объясняется усталость, возникающая вследствие анестезии. Однако сравнительная характеристика этих двух видов усталости — после анестезии и после сомнамбулического припадка — крайне любопытна с точки зрения судебно-медицинских исследований…
Идеальный пример — приглашенный мною молодой человек, что сидит перед вами и слушает лекцию. Быть может, некоторым он знаком. Конечно, я не вправе обнародовать его имя и место жительства, но кое-что все же расскажу. Этой весной ему исполнилось двадцать, и он поступил в наш университет, сдав вступительные экзамены на высшие баллы. Однако в скором времени бедняга был сражен сомнамбулическим припадком и под воздействием психической наследственности задушил свою невесту в ночь перед свадьбой! Более того, в возрасте шестнадцати лет он задушил и собственную мать, что делает подопытного довольно редким персонажем! Потом его привезли сюда, и благодаря моему уникальному методу свободного лечения сумасшедших он постепенно приходит в норму: то чешет макушку, то бьет себя кулаками по голове, то вскакивает и принимается повторять: “Со мной что-то не так… что-то не так”. Временами он останавливается посреди комнаты и выступает с речью о мозге, которая один в один совпадает с лекциями, что я читаю в этом зале. Иногда я даже прихожу послушать его и делаю примечания. Цепкость памяти этого молодого человека поистине превосходит все мыслимые пределы! Почему? Думаю, вследствие сильного сомнамбулического припадка этот юноша избавился от прошлых воспоминаний и теперь его способность к запоминанию ничем не ограничена. Поэтому при должной концентрации он может вспомнить все с нечеловеческой точностью — вплоть до мельчайших деталей! Я окрестил его Остолопом Болваном, ведь он удивляется миру, как цыпленок, только что вылупившийся из яйца».