Наконец эмбрион успокаивается и видит последний сон — сон о своих родителях. Вскоре у матери начинаются схватки, и его выталкивает наружу. В легкие впервые попадает воздух, и сновидение эмбриона перемещается на дно подсознания. Младенца охватывает совершенно иная реальность, жестокая и динамичная. Он удивляется, содрогается и начинает громко кричать. Теперь, окутанный родительской любовью, он будет видеть мирные человеческие сны. Так эмбрион превращается в младенца и начинает писать новую главу романа под названием «Сновидение эмбриона».
Случается, что ребенок, у которого еще нет воспоминаний, вдруг ни с того ни с сего начинает громко плакать или улыбаться во сне. Это происходит в те моменты, когда из подсознания всплывают обрывки сновидения эмбриона.
Если же младенец имеет врожденный недостаток — физический или умственный, причины следует искать в том сне, который он видел в материнской утробе. Та же причина вызывает и плодные заносы (в теле матери может обнаружиться скелет, пучок волос или даже зубы неродившегося ребенка). Это говорит о том, что в какой-то момент сновидение эмбриона сделалось невыносимо-трагичным и прекратилось, либо развивалось так быстро, что вышло из-под контроля…
ПЕРВОЕ, НЕБЫВАЛОЕ И НЕПОВТОРИМОЕ ЗАВЕЩАНИЕ ЧОКНУТОГО ПРОФЕССОРА
19 октября 1926 года
Э-ге-ге! Господа издалека, загляните в телескопы! Господа из неподалека, уставьтесь в микроскопы! Перед вами я — Кэйси Масаки, сам Чокнутый Профессор кафедры психиатрии Императорского университета Кюсю, что решился на внезапное самоубийство. Все ради того, чтобы потрепать нервишки целого-мира-благоразумников! А по пути выкатить лучшее Завещание да рассудить по справедливости в честной и кровавой битве, кто дурак, а кто чокнутый, кто писал, а кто читал… Что ж, дорогой благоразумник, ушки на макушку! Подходим-ка, подходим-ка!
Так подумывал я начать свое завещание, да толку?.. Никакого, пожалуй…
Вот сижу я во вращающемся кресле в профессорском кабинете главного здания кафедры психиатрии университета Кюсю, держу в руке вечное перо и разглядываю стопку бумаги «фулскап». На столе квадратная бутылка виски. Электрические часы над моей головой только показали десять вечера, из сигары, что в зубах, поднимается сизый дымок… Картина маслом: бесталанный зубрила, доктор Шарлатан засиделся за исследованиями… И не скажешь, что завтра утром я уже сыграю в ящик… А-ха-ха!
Такой уж у меня характер — бешусь, если не удается хоть как-то обойти здравый смысл. А тем благоразумным господам всего мира, что держат меня за сумасшедшего, приношу искренние соболезнования.
Итак… Понятия не имею, с чего начать… Ведь завещание я пишу в первый (и вероятно, в последний) раз.
Притвориться, что ли, ненадолго здравомыслящим?.. Тогда первым делом придется пояснить мотивы моего самоубийства.
Прежде всего должен признаться, что во главе угла находится одна славная девушка. Кхм… А ну, не смейтесь!
Такая красивая девушка, что следовало бы написать «очень, очень, очень» двадцать-тридцать строчек подряд! Вот тогда бы вы поняли насколько. Соберите всех девушек с упаковок платочков и этикеток косметики, всех красоток с обложек женских журналов, всех манекенщиц из витрин магазинов одежды, всех барышень с плакатов пивных и мелочных лавок… Да что там, из киностудий Америки и Европы! И даже среди них не найти вам такую — чистую до неправдоподобия, нежную до душераздирания, невинную до жути… А-ха-ха-ха… Но довольно. Еще сочтете, что мне дала от ворот поворот такая штучка и я не снес подобной трагедии. Нет-нет, оставьте эти догадки при себе. Чего уж таить… где-то с полгода назад девушка эта покинула списки живых.
«Так значит, он потерял возлюбленную и разочаровался в мире!» — у наших благоразумников уже готов скоропалительный вывод. Но погодите… погодите, господа… не спешите. Девушка эта, которая сейчас числится мертвой, вскоре свяжет свою судьбу с прекрасным, восхитительным юношей, не уступающим ей в красоте! На всем свете не сыскать второго такого! И будет жить с ним, пока смерть не разлучит их.
Уже слышу голоса умников-идиотиков! «Несчастный решил сказать “пока-пока” этому миру, поскольку тронулся умом! Привиделась любовная сцена между мертвой красавицей и живым юношей или что похуже, вот и спятил!»
Ох… Я и не представлял, что сочинять завещание — такое трудное и нервное дело! Но если уж все решено, я должен написать хоть что-то, иначе игра не стоит свеч… Пускай уж останется такой подарочек… Да и чего скрывать: всамделишные объятья и поцелуи этой «мертвой» девушки и вполне живого юноши увенчают мой опыт. Таким образом я докажу основные принципы психиатрической наследственности, которой занимался всю жизнь, а потом возлюбленные будут жить долго и счастливо.