— Правда? Впервые слышу…
— Незнакомые с этой теорией люди готовы окрестить преступника маньяком, помешанным на убийствах. А коли он порешил двоих, тут и говорить не о чем. В самом деле, если анализировать сами убийства, это тянет на манию, но что, если у него просто не нашлось термометра и он разбил жертве голову? А-ха-ха-ха! Я бы лично побеседовал с учеными, которые объясняют такие случаи манией убийства! Еще нужно учитывать, что для некоторых сумасшедших все, кроме его персоны, — люди, звери, пейзажи, небо и земля — лишь бледные тени или движущиеся картинки. Допустим, в таком сумасшедшем проснулось желание добыть красной краски. И для него, поверьте, нет разницы, разбить голову человеку или термометр с красной жидкостью. И если его истинная цель заключалась в том, чтобы добыть красного и нарисовать яркие цветы, то какое ж тут помешательство на убийствах?! Потому предположу, что этот молодой человек преследовал специфическую цель, обусловленную его психической наследственностью.
— Конечно… Я и сам так подумал, но решил не вторгаться в чужую область. Поэтому собрал для вас, профессор, всю информацию. Однако есть в этом деле один сомнительный момент, который находится в сфере моей компетенции… и я нуждаюсь в вашем совете.
— Хм… Разговор принимает серьезный оборот. И что же это за сомнительный момент?
— Ну… Кто, по-вашему, показал свиток и сделал внушение Итиро Курэ?
— А… хм… Да кто бы это ни был, мы имеем дело с преступником совершенно нового типа… И найти его — ваша задача.
— Разумеется… Однако из-за данного обстоятельства все дело скрывает завеса тайны.
— Пожалуй… Большинство дел, связанных с психической наследственностью, таковы — их невозможно понять в полной мере. Об этом не раз писали в газетах…
— Да… Но я полагаю, наш случай не безнадежен. Похоже, разгадка прячется в памяти этого юноши.
— Понял, понял. Мы восстановим психическое состояние этого молодого человека, и он вспомнит лицо человека, вручившего ему свиток. В этих целях вы и просите меня провести обследование.
— Так точно. Тут я бессилен…
— Н-да… понял вас, понял… Вы действительно уникальный в своем роде судебный эксперт. И пришли вы по адресу. Наверное… Ха-ха-ха. Хорошо, я возьмусь за это. Обязательно возьмусь.
— Благодарю вас… от всей души.
— Не стоит, не стоит. Я все понял и все знаю… Теперь вы можете расслабиться и спокойненько принимать свои витамины… Кстати, о витаминах! Не поесть ли нам угрей где-нибудь в Ёсидзуке? Давненько мы с вами не выпивали… Вернее, пью только я… Что ж, выпьем за ваш, так сказать, вклад в это дело.
— Да, спасибо… Но когда вы отправитесь в командировку, чтобы обследовать этого юношу? Я могу оповестить суд…
— Да… Да в любое время! Это совсем неважно. Чтобы определить, является ли молодой человек маньяком-убийцей, довольно одного взгляда. Но для более детального обследования придется поместить его в нашу больницу. Исход этого дела предсказуем и потому не очень любопытен. Может, репутация доктора Вакабаяси и находится под угрозой, а вот доктор Масаки, напротив, прославится. Ха-ха-ха!
— Буду вам очень признателен… А как быть с этими документами?
— А? Может, оставите их у меня? Хм… как бы поступить… Давайте-ка! Положим их в печку и закроем как следует крышку. До зимы топить точно не будут, так что сам Будда обыщется!
— Хм… А это что за фольклор?
— Это не фольклор, это из пьесы, из «Кандзинтё»[69]. Эх вы, судебный медик, ничего-то вы не понимаете! Ха-ха! [ЭКРАН ГАСНЕТ]
Опля! Что такое? Мой полноцветный звуковой фильм с титрами скатился до обычных диалогов, будто скучное радио или граммофон? Непросто, знаете ли, быть рассказчиком в кино[70]. Замучаешься цеплять вежливые окончания к концам предложений![71] Я хотел обойтись без этой тягомотины, и вот что вышло… Утомился вконец, поэтому покажу вам кино без лишнего политеса и объяснений. Даже не так. Оно не просто без объяснений, оно не требует экрана, не требует проектора, не требует пленки… Это кино вообще ничего не требует! С ним не сравнятся даже эти отсталые немецкие фильмы[72] без звука и титров. Как бы объяснить… Да вы и сами поймете, что нет в нем ничего эдакого. Я просто прочел документы, которые мне передал доктор Вакабаяси и которые я упрятал в печку. Затем я сделал выписки и добавил свои комментарии. И вот перед вами избранные фрагменты, которые для удобства просмотра включены непосредственно в фильм. Вам может показаться, что я проделал колоссальную работу, но на самом деле нет, я просто вставил эти материалы в свое завещание. Кхм… И получился фильм моего изобретения. Господа, совсем скоро вы сами все поймете. Думаю, когда-нибудь такие фильмы войдут в моду, поэтому, если что, могу передать вам патент. Конечно, в том случае, если найдутся восторженные зрители. Ну что, готовы? Сейчас… погодите-ка…
69
«Кандзинтё» — «Храмовая книга пожертвований», популярная пьеса театра кабуки. Впервые поставлена в 1840 году. Рассказывает о полулегендарном воине-монахе Бэнкэе (1155–1189), слуге Минамото-но Ёсицунэ.
70
Особенностью японского немого кино были рассказчики-бэнси, которые объясняли происходящее на экране.
72
Речь идет о так называемых камерных фильмах каммершпиле, распространенных в немецком немом кино 1920-х годов, характерной особенностью которых было отсутствие титров.