На самом деле, я подумывал вставить эти цитаты в свою «Теорию психической наследственности», но сжег рукопись и оставил только это. Следуя моим инструкциям, вы, господа, уже должны были сделаться превосходными психиатрами и детективами! И если вы ознакомитесь с данными материалами через призму новообретенных навыков, то непременно узнаете всю правду об этом убийстве! И поверьте, от ужаса у вас отвиснет челюсть.
Какой триггер спровоцировал психической приступ и, как следствие, убийство? Имело ли место внушение, обострившее психическую наследственность? И если да, то где сейчас тот человек, совершивший внушение? Что за секреты имеются у доктора Вакабаяси и у меня? Вот вам задачки! Что ж, засучите как следует рукава! Похоже, я здорово напугал вас. Пожалуй, примусь-ка за виски и сигару, ха-ха…
ДОПОЛНЕНИЕ К «ТЕОРИИ ПСИХИЧЕСКОЙ НАСЛЕДСТВЕННОСТИ»
Практические примеры
Часть первая. Обстоятельства приступов Итиро Курэ (по заметкам г-на В.).
Документ № 1. Беседа с Итиро Курэ.
Дата и время беседы: 2 апреля 1924 года, около 12:30 дня, на седьмой день после смерти его матери — пострадавшей Тисэко (36 лет), хозяйки указанной ниже школы для девочек.
Место: префектура Фукуока, уезд Куратэ, г. Ногата, Хиёси-мати, 20–2, второй этаж пансиона для девочек «Цукуси», спальня-кабинет Итиро Курэ (площадь 8 татами[73]).
При записи присутствовали: Итиро Курэ (18 лет), родной сын пострадавшей; Яёко (37 лет), его тетка, место жительства — префектура Фукуока, уезд Савара, Мэйнохама, 15–86, земледелица; автор (г-н В.). Всего три человека.
Я очень благодарен вам, профессор. Пока вы не спросили «Что за сон ты видел?», я совершенно о нем не помнил. Но теперь благодаря вам (г-ну В.) никто больше не скажет, что я убил маму.
Лишь бы только все поняли, что я не убийца, больше ничего и не надо. Да и сказать мне больше нечего. Но буду рад, если сумею помочь вам в поисках преступника. Мама не говорила со мной о прошлом, я знаю лишь о том, что происходило на моих глазах, когда я рос. Думаю, не будет ничего плохого, если я сообщу вам об этом.
Я родился в конце 1907 года в деревне Комадзава, что неподалеку от Токио. (Примечание: место рождения Итиро Курэ вызывает некоторые сомнения, однако данный факт не является существенным в контексте расследования). Кто мой отец, я не знаю.
Мама рассказывала, что родилась в Мэйнохаме и в юности жила там вместе со своей сестрой. В семнадцать лет она покинула родной дом, чтобы заниматься рисованием и вышивкой… а потом поехала в Токио разыскивать моего отца. И пока она искала его повсюду, родился я. Мама часто повторяла: «Мужчины люди такие — чем они важнее, тем больше врут». Наверное, она была очень зла на отца (краснеет)… Когда я спрашивал о нем у мамы, она всякий раз становилась такой печальной, будто вот-вот заплачет, поэтому, сделавшись взрослым, я перестал задавать вопросы.
Однако мне известно, что мама изо всех сил искала моего отца. Когда мне было четыре или пять, мы с ней сели на поезд на большой станции в Токио и ехали долго-долго, потом пересели в повозку, и она везла нас вдоль рисовых полей, а затем по широкой дороге в горах. Я просыпался и засыпал вновь, а повозка все тряслась и тряслась… Наконец вечером, когда стемнело, мы добрались до гостиницы в каком-то городе. И каждый день, взвалив меня на спину, мама ходила по разным домам. Везде, куда ни глянь, возвышались горы. Я постоянно плакал и просился домой, а мама ругала меня за это. Потом мы вернулись в Токио, совершив тот же путь в обратном порядке, и мама купила мне рожок, который звучал так же, как рожок возницы.
Позже… намного позже, когда я понял, что мы путешествовали в родную деревню отца, я спросил у нее: «А что это была за станция, куда мы ездили на паровозе?» Мама снова расплакалась и спросила: «Зачем тебе это знать? Я трижды ездила туда, но ничего не нашла и смирилась. И ты забудь. Когда поступишь в университет, я расскажу тебе об отце, если буду жива». С тех пор я ничего не спрашивал.