Новые находки неандертальцев показывают, что наш «маршрут» далеко не полностью нанесен на карту эволюции. В статье, опубликованной в английском журнале «Нейчур», французские ученые сообщают, что они нашли останки неандертальцев и их сложные орудия труда, чей возраст составляет примерно 36 тыс. лет. Это двойное открытие: оказывается, «неандеры» жили позже, чем считалось наукой, а кроме того, были достаточно разумны. Одна из существовавших до сих пор теорий исходит из того, что неандертальцы, которые принялись странствовать по Европе 200 тыс. лет назад, эволюционировали в современных людей. Другая гласит, что этот вид был мгновенно стерт с лица земли 40 тыс. лет назад современным человеком. Открытие французов означает, что истина находится где-то посередине: постепенное исчезновение загадочных существ на протяжении 5 тыс. лет было вызвано различными факторами.
«Неандертальцы, конечно, физически отличались от людей, живущих сегодня, – говорит английский палеонтолог Кристофер Стингер, – но в некотором смысле они были весьма развиты». Как теперь мы знаем, они восприняли технику своих соперников. Гоуппы, останки которых были найдены во Франции, имели довольно совершенные инструменты. Например, один из них, предназначенный для резьбы по мамонтовой кости, использовался только современными людьми.
Странно и даже непонятно, почему Дарвин и Геккель в своих письмах оставили полностью за скобками находку в Неандертале и воздержались от какой-либо ее оценки. Тем не менее борьба за признание продолжалась. Многие всемирно известные ученые уже высказались по этому поводу, когда в спор вступил знаменитый берлинский патолог и хирург профессор Рудольф Вирхов. В одну из своих поездок весной 1872 года он заехал в Эльберфельд, чтобы повидать Фульрота и изучить человеческие останки из Неандерталя, которые ученый держал у себя на квартире. Как отреагирует Фульрот, которого многие немецкие ученые считали глупцом, на визит Вирхова?
Вирхову так и не удалось узнать об этом, так как Фульрота он… не застал дома! Но после долгих уговоров жена показала ему, Вирхову, пресловутые кости. И вот 27 апреля 1872 года на заседании Берлинского общества антропологов он впервые сообщил о своих исследованиях скелета неандертальца. Приговор был жестоким: никакой это не ископаемый человек, а старик-инвалид. Вирхов даже нарисовал перед уважаемым собранием мнимую историю болезни этого достойного уважения, бедного существа из Неандера: «В результате мы можем с полным основанием заключить, что спорный индивидуум страдал в детстве в незначительной степени от рахита, пережил затем длительный период активной физической деятельности и, вероятно, выздоровел, а затем перенес несколько тяжелых травм черепа, которые, однако, удачно заросли. Но потом руки сковала тяжелая форма артрита и начались возрастные изменения…»
О признаках человекообразных обезьян в крышке черепа Вирхов «почему-то» умолчал. Он видел неандертальца глазами медика и все объяснял, как прилежный патологоанатом. Но надо упрекнуть его: будучи также известным антропологом, он превратно истолковал неандертальца!
Год спустя, на конгрессе в Висбадене Вирхов все же пошел на попятную. Он объяснил, что считал бы форму черепа «человека из Неандерталя» не совершенно патологической, а лишь «типичной, но подверженной некоторым изменениям». Ни о каком сближении с черепом обезьяны не могло быть и речи! Для Вирхова неандертальский череп оставался только «странным единичным явлением», разъяснению которого могли помочь только дальнейшие параллельные находки.
Вирхов не один не осознал истинное значение находки в долине Неандер и ее положение в истории человеческого рода. Очередной иронией судьбы было то, что приговор вынес человек, который считался светилом не только в патологии, анатомии и хирургии, но и признавался авторитетом в антропологии. Из-за этого признание неандертальца отодвинулось до рубежа столетий и сильно затормозило развитие антропологической науки.
Фульроту не суждено было дожить до триумфа «его» неандертальца, но имя его навсегда связано с этим открытием. С самого начала Фульрот правильно распознал значение этой находки и всегда защищал свое открытие в спорах. Таким образом он из простого преподавателя стал палеоантропологом.