— Не плачь, не бойся. Ты, наверное, заблудилась?
— Нет, я ищу папу. Он пошел сюда. Под глазами у девчушки залегли темные круги.
— Его вызвали по делу. Он ведь тракторист. Причем хороший.
— Да, папа — хороший, — сразу согласилась девочка и подняла глаза. — Можно я здесь посижу? Мне страшно возвращаться.
«Этого мне только не хватало», — подумал Климов, но позволил девочке остаться.
— Только тихо, — он прижал палец к губам, — и чтоб нас никто не слышал.
Повернувшись к двери, он осветил кодовую панель замка и начал набирать цифры.
29
Дистанционный взрыватель с усиком-антеннкой Климов нашел сразу — под вторым газгольдером. Это был небольшой магнитный кругляш, величиной с хоккейную шайбу. По виду — безобиднейшая штука, но по сути — адская машина. Огромные ребристые цистерны, в которых находились тонны сжиженного удушающего газа под большим давлением, в доли секунды разнесли бы на куски, на клочья стали и титана. Стоило бы только радиосигналу привести взрыватель в действие. И — все. Мгновенная агония и смерть.
Из восьмой штольни надо было уходить. Климов спешил.
С лихорадочной тщательностью он обследовал соединение цистерн, обнаружил под одной из них противотанковую мину, вывернул и спрятал у себя в кармане детонатор. Обшарил с фонарем все укромные места гибельной штольни, убедился, что нигде больше взрывчатки нет, и вновь захлопнул кодовую дверь.
Теперь он стал опасен для людей, но в первую очередь для самого себя.
Когда Климов довел девочку Федора до лестницы, к которой был прикован Медик, из бомбоубежища раздался бас Петра:
— Юра, мы здесь!
Климов поспешил в бомбоубежище, и вскоре они обнялись.
— Как ты?
— Жив.
— А ты?
— Живехонек!
Петр еще раз хотел обнять Климова, но тот посторонился:
— Осторожно, детонатор.
— Давай его сюда, — протянул руку Петр и возбужденно произнес: — Сейчас мы его… мигом.
Он рванулся к двери бомбоубежища, открыл ее, швырнул со всего маху детонатор в туннель, и до слуха Климова донесся короткий, с присвистом, хлопок взрыва или выстрела. Как будто кто-то сказал: «Б-э-к!» — и сразу же добавил: «Эс».
Федор, подхвативший дочку на руки, глянул на Климова.
— Бэк-с, бэк-с, — с твердым присвистом ударили два выстрела, и Петр начал оседать на землю.
Стреляли из пистолета с глушителем.
Когда Климов с Федором склонились над Петром, раздался третий выстрел, Климова словно ударили по спине ломом. Спас бронежилет.
Мгновенно выкатившись из бомбоубежища, Климов выстрелил в метнувшуюся тень. Вскочил и побежал. Пустил вдогонку убегавшему две пули, свалил наземь.
— Федор! — Голос Климова сорвался от удара.
Нападавших было двое. Били прицельно. Нож поранил шею, вспорол кожу.
Рванувшийся вбок Климов успел, не целясь, выстрелить. Наверное, попал в пах или в бедро.
Отбил второй нож. Покатились. Вскочил на ноги и опять упал — сбили подсечкой.
Выстрелить не удалось: патронов в пистолете не было. Блок и выпад. Немыслимый прыжок, винт и серия ударов.
— На! На! Й-е!
Удар в челюсть, в лоб — и противник отлетел к стене. Откуда появился третий, Климов так и не понял. Стоял «спецназовец» крепко, спружинив колени, словно влитой. В руке его поблескивала сталь. Шум за спиной заставил третьего рвануться, сделать выпад, поднырнуть под локоть Климова и перекинуть нож из руки в руку.
— Ха!
«Спецназовец» дернулся, упал и затих. Бесшумный хлопок с присвистом свалил Климова на землю.
— Федор!
Предупреждающий зов Климова немного запоздал. Федор упал. В него всадили сзади сразу две короткие очереди. Подхваченный им пистолет с глушителем ударился о землю.
— Где они? — внезапно для себя заорал Климов и тотчас отскочил к противоположной стене. — Глуши ментов, братухи! — Он взъярился. Выдернул из-под убитого бандита автомат и полоснул огнем потемки. — Бей легавых!
Выкрикнул и отступил назад. Нарочно начал пятиться, стреляя.
— Глохни, кореш.
Климов обернулся. Рожу, которую он увидел перед собой, можно было назвать зверской, но обижать какого-нибудь зверя не хотелось.
— Фу! — Климов демонстративно отер пот со лба и радостно улыбнулся. — Всех морганули?
— Вроде, — просипел «кореш» и приставил автомат к голове Климова. — Кликуха и пароль? Да поживее.
— Падлы! — вместо ответа выругался Климов. — Оперсосы! Чистого смарали, Чифаря, братана Гойду! — Он скривился, пустил слюни, загундосил, мелко и припадочно трясясь: — Да я за Чистого, да я… всех вас, суки!.. — Кровь текла по шее, и у Климова невольно голова валилась на плечо, прижимала рану. — Ненавижу!