Чистый, на которого сначала рухнул Климов, а потом свалился Кент, хрипло застонал, стал подниматься…
Климов схватил стоявшую на столе лампу, собираясь обрушить ее на голову Чистого, но в это мгновение заметил, что поднявшийся Кент сделал шаг к двери, и с размаху запустил в него настольной лампой. Не дал уйти, позвать на помощь.
— Хочешь слинять? А как же Чистый?
Кент с ненавистью посмотрел на Климова:
— Не твое дело.
Стекло разбившейся лампы изрядно посекло его лицо, особенно правую щеку. Глаза под каской выдавали зверя.
Климов дал возможность Чистому сесть на пол. Пусть послушает, посмотрит на дружка своего, бойца, телохранителя. Оценит преданность и верность.
Климов улыбнулся. Психологически он победил. И знал наверняка, что произойдет через пять-десять секунд.
— Уссался, гребень? Моча по голеням течет? Очко жим-жим?
Климов подзадоривал, дразнил, бил Кента по нервам, по чувствительному воровскому самолюбию, одновременно следил за реакцией Чистого, и тот подал свой голос: — Завалю, падла!
И секущий взмах руки подтвердил слова главаря, метко брошенная финка попала точно в сонную артерию Кента, из горла хлестнула кровь. Чистый, сидевший на полу и нянчивший свою изломанную руку, в приступе бешенства «взял» Кента «под красный воротник». Пустил в расход.
19
Климов вырубил Чистого одним ударом руки, поднял и положил финку на шкаф рядом с ножом Кента, выглянул на кухню и, увидев, что очнувшийся «десантник» держится за голову, тихонько причитает, выдернул ремень из пояса Кента, связал бандиту руки. Затем заставил его лечь, снял с него каску и обрушил на лежащего тяжелый холодильник. Ноги завалил столом, забитым банками с вареньем. Так было спокойней.
Проверив, заперта ли дверь, Климов прошел в комнату, подхватил под мышки Кента и отволок его в кухню, бросил труп на голову беззубого «десантника».
Проходя мимо входной двери, глянул в глазок, удостоверился, что на площадке пусто, вернулся в комнату, прикрыл за собой дверь, отшвырнул ногой разбитую вдрызг лампу, дождался, когда Чистый поднял голову, и вытащил из-под стола его тяжелый «магнум». Сел на стул. Приказал Чистому отползти к шкафу. Тот повиновался. Оценил сложившуюся ситуацию. Взялся за локоть. Было видно, что ему не сладко.
«Статья сто восьмая: нанесение тяжких телесных повреждений», — усмехнулся Климов и спросил:
— Какова цель банды?
— Ну, — потянул Чистый, — ты горячий…
— Как сосиска, — безобидно и устало сказал Климов, передернул затвор «магнума».
Чистый все понял.
— Ладно. Что базар мазать на стену? Объясняю.
— Не тяни.
— Городок на кон Медик поставил. Требует у эмвэдэ и контрразведки полмиллиарда баксов.
— Пятьсот миллионов долларов? За Ключеводск? — Климов не верил. — Что-то многовато.
— Все подсчитано.
— А кто он такой — Медик?
— Братан местного мента. Санитар.
— Сережа?
— Да.
«Ну-ну, — подумал Климов. — Это новость. Выходит, санитар Сережа, то бишь Медик, двоюродный брат Слакогуза. Все понятно».
— Сколько в банде?
— Чего сколько? — Чистый подтянул под себя ногу и скривился.
— Человек.
— Семьдесят восемь.
— Кто ведет переговоры с контрразведкой?
— Медик.
— Что он требует еще?
— Два вертолета, один «Боинг» и четыре «МИГа».
— Срок ультиматума?
— Двадцать четыре часа.
Заметив, что здоровая рука Чистого ощупывает рацию, лежавшую в кармане, Климов встал и отобрал ее.
— А ну…
Рация была японской, мощной, с большим радиусом действия. Климов встал спиной к окну, включил «прием». В динамике раздался голос Медика:
— Мишань, где Чистый? Слакогуз ответил:
— С медвежатами в аптеке ищет наркоту.
— Давно?
— Да с полчаса.
— Увидишь, передай: пусть ко мне едет.
Рация умолкла, и Климов выключил ее.
— Где схрон у Медика?
— Какой там схрон, — презрительно ответил Чистый. — От кого здесь прятаться?
— Хотя бы от меня.
— Кончай понтить, — впервые усмехнулся Чистый. — Здесь все схвачено.
— Пока что мной, а не тобой, — напомнил Климов.
— Это как сказать. — Глаза у Чистого налились злобой. — Если бы не Кент, сундук с клопами…
— Хватит! — оборвал его тираду Климов. — Отвечай по существу. Где Медик?
— В шахтоуправлении.
— Конкретней! Где?
— Третий этаж. Четвертый кабинет налево…
— И?..
— Потом направо.
— Сколько в охране?
— Трое.
— Кто они?
— Омоновцы.
— Уволенные?
— Да.
— Где Петр? — вопрос был задан в лоб и неожиданно.
— Который?
— Хорошилов. Вы взяли его красный «москвичок».
— А… этот… — Мрачные звериные глаза подернулись туманом. — Он…
Рука Климова с тяжелым «магнумом» напряглась.
Заметив это, Чистый торопливо ответил:
— …ушел от пули.
Климов облегченно выдохнул.
— Хорошо! Хорошо иметь двойника, который сообщает радостные вести, — сказал он и приступил к выполнению следующего пункта намеченного им плана.
20
Сняв с Чистого его «камуфляж», Климов примерил его ковано-тяжелые ботинки, убедился, что они ему как раз: не жмут, не давят, закинул кепку Федора на шкаф, надел на голову афганку. Посмотрел на себя в зеркало, слегка прищурил взгляд. Теперь он походил на Чистого как две капли воды, вот только усов не было.
Наблюдавший за его действиями Чистый, в одних трусах сидевший на полу, не смог сдержать ухмылку:
— Кого ты хочешь фраернуть, Бельмондо хренов? Да Медик каждый жест мой знает, как себя!
— А я с блудой! — пошутил Климов и, взяв со шкафа клинок Кента, засунул его в ножны. Разумнее, конечно, было взять финку Чистого, но встречаться один на один с Медиком он не собирался. Сейчас ему важнее было иметь при себе нож диверсанта со смещенным центром тяжести. Такой можно метать и на большое расстояние, и на короткое.
Приказав Чистому вытянуться на полу, он еще раз поразился его атлетическому сложению. Крепкие грудные мышцы, мощные плечи, прекрасные бицепсы. И ни одной татуировки. Спортсмен, а не вор в законе.
— Сколько твоих бойцов в деле? — спросил Климов, когда закатал Чистого в ковер, лежавший на полу.
— Пятьдесят два, — морщась от боли и своей беспомощности, просипел Чистый. — Остальные Медика.
«Не может быть такого, — подумал Климов. — Чем крупнее авторитет, тем больше у него обязанностей перед сильными мира сего, а те без присмотра «духовных» не оставляют. Имеют в бандах своих представителей, наемников-убийц, секретных киллеров. Чуть что не так, и «центровому» крышка».
— Кто за тобой?
Климов приставил к виску Чистого его хромированный «магнум».
— Только живо. Я спешу.
— Я же ответил: Медик.
— А может быть, есть еще один «мытый»?
Уловив издевку, Чистый хмыкнул:
— Нет.
— А кто за Медиком?
— Не знаю.
Климов ткнул ствол «магнума» в рот Чистого.
— Я тебя сейчас живьем сожгу… Полью бензинчиком и зажгу спичечку… Ну, быстро!
— Я… — из рассеченной губы Чистого потекла кровь, — не знаю.
— Ладно, — встал с колена Климов. — Разберемся.
Он приподнял софу, подсунул под нее свернутый кокон с бандитом так, что на виду торчали одни ноги, повесил куртку Федора на стул, заглянул в кухню, там было спокойно. Включил рацию, послушал. В городе искали Климова-Могильщика и Шило. Это была школьная кличка Петра. Из разговора Климов понял, что поимкой «беглецов» руководит Слакогуз по распоряжению Медика.
Закрывая за собой дверь и поворачивая в замке ключ, Климов с досадой ощутил внезапное сопротивление: замок заклинило, он не поворачивался ни вправо, ни влево.
«Черт подери», — выдернув ключ из скважины, ругнулся Климов, плотнее притворил дверь и выскользнул из дома незамеченным.
В школу он вернулся через тридцать шесть минут. По дороге Климов зашел в квартиру, где жила учительница химии. Будучи ее любимцем, Климов нередко бывал у нее дома и хорошо ориентировался «на местности». В свое время она проговорилась, что боится умереть от опухоли мозга — у нее частенько побаливала голова — и что, когда врачи предложат операцию, она с собой покончит. Выпьет яд. Мышьяк или цианид калия. Скорее — цианид, он у нее есть. Судя по убожеству обстановки и запущенности в комнате, учительница жила одна, и Климов сразу нашел яд — темный флакончик скромненько стоял рядом с пузырьком корвалола в аптечке.