«Нет такого человека, который бы в итоге не получил того, что он заслуживает», — подумал Климов о страшной смерти, постигшей его спутника.
Обследовав очередную расселину и не обнаружив в ней ничего опасного для своей жизни, Климов поднялся еще на несколько метров, с трудом перевел дыхание и попытался немного расслабиться. Промокший и окоченевший, он не знал, откуда у него берутся силы, да ему и некогда было об этом думать. К вертолету надо было добраться затемно, иначе его план не сработает. Любопытство не порок, но за него частенько лупят, причем больно. Климов это знал по собственному опыту.
Вдавившийся в расселину под огромным камнем, Климов хватал ртом воздух и восстанавливал дыхание, когда ему на голову посыпалась щебенка, мелкая горная осыпь. Он инстинктивно замер, весь обратился в слух. Послышался журчащий звук, в нос ударил запах мочи. Климов сцепил зубы, его лопатке стало горячо.
Кто-то стоял на камне и справлял нужду.
Через несколько секунд снова скрипнул и посыпался, проваливаясь в темноту, щебень.
Климов понял, что находится у цели.
Осторожно обогнув каменный выступ, он облегченно вдохнул прохладный сырой воздух, присел на корточки и разглядел фигуру, уходящую в темноту. Это был рослый плечистый «десантник» с расслабленной, пружинистой походкой. На левом плече висел автомат, на поясе — фляжка.
Климов тщательно вымазал грязью лицо и пожалел, что у него нет сажи или жженой пробки. Ночь была темная, но глаза того, кто имел на своем поясе фляжку, давно должны были привыкнуть к темноте.
Прячась за камнями и выступами, Климов осторожно настиг медленно шагавшего «десантника» и оглушил его прикладом автомата. Все произошло мгновенно и абсолютно без шума.
Подхватив тяжелое бесчувственное тело, Климов оттащил его за небольшой валун и сунул в рот «десантнику» кепку-афганку. Затем вытащил из его кармана носовой платок и туго завязал лицо рослого парня. Брючным ремнем перетянул кисти его рук и снял с пояса фляжку. Если посчитать, то получалось, Климов около суток был без воды. Под укрытием валуна он отвинтил пробку, понюхал содержимое фляжки, ополоснул горлышко и сделал несколько глотков. Это был крепкий чай с лимоном. Вполне горячий, чтобы немного согреться. Переведя дыхание, он еще несколько раз хлебнул из фляжки и завинтил ее пробкой. Хватит, иначе мышцы станут вялыми и инертными.
Найдя у парня рацию, Климов пристегнул ее к своему поясу, вынул из чужих ножен клинок, располосовал комбинезон «десантника» и крепко привязал его ноги к стволу кривой осины, росшей у валуна. Сунув клинок под камень, он поднял автомат «десантника» и посмотрел на часы. Без четверти семь.
«Через час, от силы полтора будет совсем светло, — подумал Климов. — Истечет срок ультиматума, и тогда Зиновий нажмет на кнопку».
Запечатленная в памяти карта-схема горного разреза и ощущение подъема заменяли Климову компас и ориентир. Он знал, что должен двигаться на юго-восток, как можно круче вверх, почти что вертикально, и чутье его не подвело. Появившийся охранник лучше любой приметы говорил о том, что вертолет с Зиновием поблизости.
Карабкаясь по мокрым от дождя камням, Климов представил свое изможденное бессонницей и жутким напряжением лицо со ссадинами и кровоподтеками и горько усмехнулся. Кто любит дичь, не станет звездочетом.
Чувствуя, что дождь смывает с лица грязь, он снова тщательно намазался вязкой землей и вытер руки о комбинезон.
Вымазав грязью лицо, Климов ухватился за корни какого-то дерева, свисавшие над головой, и, неудачно переступив с одного камня на другой, поскользнулся. На какое-то мгновение он потерял равновесие, балансируя, замахал руками, но уже в следующую секунду ноги обрели устойчивость.
«Осторожно, — сам себе сказал Климов и вскарабкался на мокрые плиты известняка. — Я его вижу».
Метрах в пяти от него озябше переступал с ноги на ногу еще один «десантник».
Осторожно, затаив дыхание, Климов передвинулся правее, наметил впереди себя укрытие: ствол поваленного дуба, и, тихо перебросив свое тело, нырнул в потемки. Упав на грудь, ударился ребром. От боли резко втянул воздух и надсадно выдохнул. И этого было достаточно, чтобы охранник оглянулся.
— Стой! — скорее для себя, чем для кого-то, сказал он и начал пятиться назад. — Стреляю сразу.
Распластавшись, вжавшись в землю, Климов пристально следил за каждым шагом противника. Пальцами нащупал небольшой камень, чуть перевалился на бок и метнул камень правее от себя в кусты.
Охранник тотчас развернулся. Опасливо шагнул навстречу только что услышанному шороху. Климов еще раз метнул в кусты комочек грязи и бесшумно отполз немного левее, в сторону.
Охранник замер.
Климов осторожно поднялся. Бесшумно передвигаясь, он постепенно подкрался к «десантнику» со спины…
Порывистый ветер и яростно хлеставший дождь заставляли того вжимать голову в плечи и отворачивать лицо.
Это позволило Климову приблизиться на расстояние прыжка.
И в этот миг «десантник» обернулся:
— Кто тут?
Ослепительный луч света вырвался из фонаря в его руке, и Климов инстинктивно пригнул голову и прыгнул.
В тот момент, когда охранник разворачивался к нему, перенося тяжесть тела с ноги на ногу, Климов в прыжке подсек его, лишил опоры, и они, ломая ветки и кустарник, покатились вниз.
По профессиональному захвату Климов понял, что «десантник» сильный и опасный, но удар локтем в висок лишил противника сознания. Климов придавил коленом его сонную артерию, захватил голову и свернул шею. Толкнул бесчувственное тело, вытащил из-под него короткоствольный автомат, снял с пояса гранату.
Неожиданно на его поясе заговорила рация. Видимо, включилась при падении. Климов присел за камень.
— Седьмой, Седьмой… ответь… Седьмой, Седьмой… я — Третий.
Климов прижался к камню и ответил:
— Здесь я. Что за кипиш? Уже поссать нельзя.
Третий взорвался:
— Ты мне, бля, ответишь! Недоносок! Спрашивают — отвечай, чумарь с подливой.
— Ладно, — виноватым тоном, глухо сказал Климов. — Не базлань впустую! Здесь я, здесь…
— Восьмого видишь?
Климов поднялся, подобрал скатившийся к камню фонарь, прижал стеклом к земле, включил и выключил: фонарь сработал. Аккуратно вытер стекло изнанкой куртки, помолчал, делая вид, что вглядывается в темноту, и вялым голосом проговорил:
— Да вон он, позвать?
— Не надо, — уже спокойным тоном сказал Третий. — Стойте. — И выключил рацию.
Старший не узнал по голосу подмены, и это придало Климову сил. Он быстро поднялся к тому месту, где стоял Седьмой, и занял его пост. Сколько бы ни было охранников, их старший должен догадаться, что на площадке что-то происходит. Долго молчал Седьмой, Восьмой не отвечает…
Будь на его месте Климов, он бы уже насторожился. Даже если допустить, что Восьмой уснул на посту, старший не успокоится, пока не узнает, в чем дело.
Едва Климов занял место Седьмого, как до его слуха донесся легкий шорох и мягкое постукивание. Он повернулся — и замер от неожиданности. Сзади него маячила темная высокая фигура, еще один охранник переступал с ноги на ногу, пытаясь согреться.
«Да сколько же их тут?» — подумал Климов и резко присел на корточки.
Охранник постукивал ботинком о ботинок и, увлеченный своими мыслями, не заметил, когда из-за валуна появился Климов. По-видимому, он не допускал мысли, что на площадке может быть чужой. Уже светает, ночь прошла спокойно, никого, ничего… Говорить по рации ему порядком надоело, все обрыдло и давно наскучило. Его поставили, он и стоял, поэтому устал и хотел спать. Промок и замерз. Чтобы согреться, стал постукивать ботинком о ботинок, представлять, что будет, когда акция закончится, когда получит баксы.
Климов не дал ему додумать свою мысль до конца…
Лезвие ножа вошло под первый шейный позвонок.