Выбрать главу

Пётр Старцев  -  председатель ТО «Самарские барды» - пригласил нас с Кларкой принять участие в сентябрьском концерте на поляне, который назывался «А я по вас соскучился, ребята». В названии была милая добрая бардовская ирония, отражающая всю сущность бардовства. Как стало потом известно, это была своего рода репетиция новой Грушинки. И концерт удался. Всё было душевно, красиво, без посторонних. Когда я вышел на огромную, ярко освещённую в ночи сцену, надо мной пролетел самолёт. Неплохой антураж – подумал я и запел свои бардовские песни, а зрители (около 2-х тысяч человек) подпевали и раскачивались под «Там, где кончается путь» и «На одной из девяти планет». Это было очень красиво. Там я познакомился с Дмитрием Сухаревым, автором песни «Александра, Александра» а потом, когда пили виски со спонсором (очень увлечённым человеком), так же мы познакомились с Козловским. Многим читателям эти имена ни о чём не говорят. Это мэтры жанра. И это, действительно, было похоже на возрождение жанра авторской песни.

Потом я сделал концерт ансамбля «Самарские барды» в Костроме в зале областной филармонии.

Это было достаточно прикормленное место. Но люди всегда идут на имя, и билеты вначале продавались плохо, но зато все спрашивали: кто это такие? Тогда я повесил в кассе объявление, где было написано, что эти исполнители поют все бардовские хиты, а руководитель - 1-й гитарист Олега Митяева. Имя прозвучало, и билеты стали продаваться. Но, если честно, Пётр Старцев не гитарист, он когда-то пел с Митяевым дуэтом. Рекламу на радио я пустил на фоне известной и любимой в народе песни «Ты моё дыхание» в исполнении хора «Самарские барды». К тому же мои знакомые на ТВ обеспечили мне несколько звонков в прямой эфир от якобы просто телезрителей.

И концерт получился аншлаговый. От костромичей пели мы с Кларкой и наши друзья – барды Громов и Симонов. Все выступавшие сорвали шквал аплодисментов.

Если говорить о моих приёмах в организации концертов, то нужно упомянуть один случай:

Ещё раньше я организовал концерт известного рок-барда Димы Кузьмина (Чёрный Лукич). Я понимал, что должен обеспечить ему аудиторию. Но в Костроме его мало кто знал. Я сделал вот что: устроил разогрев из костромских ребят – человек 5-6. Объяснил им, что это звезда рока, и они захотели ему показаться. Пришли со своими друзьями (у каждого своя группа человека 4, а у каждого музыканта свои друзья) и… 5*4*4 - зал небольшого клуба был наполнен. Конечно, Вадим их не слушал, а как всегда рассказывал во дворе про свою бурную молодость с лидером знаменитой группы «ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА» Егором Летовым…

За три года моей деятельности в роли председателя общественной бардовской организации председатель костромского КСП  возненавидел меня всем своим тоталитарным сердцем.

В своё время он отмёл многих ребят, которые достигли определённого уровня самостоятельности в творчестве, и, когда его КСП отмечал в 2006-м свой юбилей, на сцене пели одни неумёхи. Это было жалкое зрелище, но я не стал давить на это. Думаю, стоит лишь вскользь коснуться наших с ним отношений, поскольку более подробного описания это не стоит. Это был великий, но самоуверенный и надменный, умеющий ненавидеть деятель авторской песни. Когда он услышал меня  и увидел мой гитарный бой, пригласил участвовать в ансамбле с двумя некрасивыми и зачуханными бардессами. Но я играл с женой Кларой или один.

После некоторых препираний он  назвал Клару фифой и сказал, что ей нет места в нашей палатке. Вот бред. Где Клара и где палатка? Я в свою очередь отказался петь с его девушками…

В декабре 2007-го я снова пел в Питере. Моя программа называлась «Декаданс». По сути, я был единственным автором-исполнителем в этом жанре.

Итак, это было не первое моё выступление в клубе-музее В. Цоя «Камчатка», но одно обстоятельство я выяснил только по приезду в Питер. В этот вечер через дорогу пела группа «Алиса», и потому в зале клуба сидело несколько человек. Я предвидел это. Предвидели это и другие, и потому этим вечером долгое время никто не вызывался петь. Передо мной выступал довольно приличный бард Брат Александр. Я же, выйдя на сцену, объявил, что когда концерт «Алисы» закончиться, и народ придёт в клуб, я петь не буду. Они уже сделали свой выбор. Так и случилось. Когда в 11-м часу пришла толпа, большинство из которых были в красно-чёрных шмотках, я убрал гитару в чехол, сел в автомобиль и уехал.

Я честно отыграл небольшую программу с той лишь разницей, что на этот раз Кларка не играла на фоно – доставать клавишные не было смысла. Зато я договорился с архивариусом питерского рока и арт- менеджером «Камчатки» Сергеем Фирсовым насчёт выступления моих друзей – костромских рок-бардов.

В Костроме про меня мало кто знал. Пресса игнорировала меня с того времени, как моё творчество вышло за приделы Костромы. Или с того времени, когда я стал высказываться по общественным и политическим вопросом. Не знаю. Но программа костромских новостей рассказывала о горячей воде, авариях на теплотрассах, ветхом жилье… Стоило какому-нибудь местному ансамблю выступить на фестивале в соседней области, про это писали все костромские газеты. Я же в них не значился, поэтому меня никто не знал.

Мы несколько раз пели в Камчатке, потом нас занесло-таки на Грушинский фестиваль, где я руководил второй эстрадой. На нашу эстраду в соответствии с графиком приходили известные и не очень известные барды и выступали. В те три дня через меня, можно сказать, прошла вся история авторской песни. Также я сделал совместное выступление Андрея Козловского и Сергея Рыженко (это скрипач из фильма «Асса»). Поляна перед второй эстрадой стояла на ушах. Потом наша подруга автор-исполнитель Ольга Сорокина полезла на сцену вместе с пьяным мужиком в ластах. Оля пела, а он плясал. На Грушинке всегда полно странных субъектов. Этот мужик ходил по поляне в маске и ластах, в таком виде его и застала Ольга. Даже во время выступления бардов она не вынимала из ушей наушники от плейера, показывая, что её всё это мало занимает. А, когда подошла её очередь, устроила шоу с водолазом. Потом мы классно спели сейшен «На одной из девяти планет», потом все напились. Потом я чуть не разодрался с одним бардом, потом, Кларка разругалась с Борисом Бурдой.

Борис Бурда считал себя очень умным, и как следствие любил спорить. Но Клара от своего папы унаследовала те же качества. И вот коса нашла на камень. Спорили они о брендах Пепси-колы и Кока-колы. Кто какие напитки делает. О ерунде короче. Зрителей они собрали много. Я потом уточнял, права была Кларка.

И конечно мы посетили Грушинскую гору, всю в огоньках. Внизу была сцена с парусом. Прикольно, но одного раза достаточно. Тем более, что никакие мы не барды. Просто совсем не барды.

Мы - русский андеграунд.

С нами ездил костромской рок-бард Дима. Когда мы возвращались домой, он увидел несколько знаков. Не в смысле дорожных, а в смысле знаков судьбы. В придорожном кафе к нам подошел странный человек и стал что-то говорить про нас очень загадочное, потом очень долго мы не могли обогнать фургон с надписью похороны и прочее. И вот ночью со встречной полосы на нас выскочил автомобиль. Буквально за пару метров до столкновения я успел свернуть на обочину. Я вот думаю, что было бы, если бы он предпринял тот же маневр, а не продолжал идти на таран? Ведь я не показал поворот. Клара и Дима были в шоке. Молчали несколько минут. Когда мы вернулись  домой в тишину своей квартиры, Клара спросила: «Мы погибли, да? Мы теперь призраки»? Она до сих пор вспоминает этот случай. Вообще мы собирались на Грушинку ещё раньше. Тогда, несколько лет назад, машина отказалась ехать. Мы отогнали её в автоцентр, и там несколько часов мастер пытался понять, что с ней такое. В конце конце концов он сказал: «Всё нормально, я не знаю, почему она не заводится». И рассказал историю о том, что однажды на ночной дороге у него заглохла машина. Он не смог ехать дальше и заночевал прямо в ней. А утром обнаружил через несколько метров на дороге страшный обрыв. Было понятно, к чему он клонит, и я сказал Кларе, ехать не стоит. Потом мы сели в автомобиль, я повернул ключ зажигания, и машина завелась. Мы поехали домой.