Черт, да сколько можно… Ведь действительно погорим с этими сборами… Я встал рядом и хмуро полюбовался на нахальные рожи, ловившие каждый наш жест.
— Посмотрите, господин младший лейтенант. Это — наша надежда. Наше будущее. Бравые солдаты, только что закончившие учебку. Готовые голыми руками порвать все, что шевелится. Законопатить ср…х унидос в тот нужник, откуда они сдуру решили выбраться на свет божий… Парни, которые прикроют спину мне и тебе, док… Вот только мне кажется, или у них чего-то не хватает?… Наверное, мне всего лишь кажется… Господин младший лейтенант, будьте так добры, покажите мне свое оружие.
Я недоуменно перебросил ремень штурмовой винтовки с плеча на предплечье и плашмя продемонстрировал своего «убивца» капитану, чуть сдвинув большим пальцем затвор. В открывшейся прорези масляно сверкнул патрон.
— Спасибо, док.
Когда парни выбрались из реанимационных боксов, они беззлобно подшучивали над моей новой дурной привычкой. Но после возвращения из джунглей я не расставался с оружием. Даже в операционной винтовка стояла у входа, заботливо прикрытая чистой простынкой. А засыпал я спокойно лишь тогда, когда ставил новую обойму, забитую пополам бронебойными и экспансивными, а вынутую разряжал и оставлял до утра. Еще четыре магазина всегда лежали в разгрузке, как напоминание о последних двух патронах, отделявших меня от самоподрыва на гранате.
Видя этот относительно безобидный психоз, Самсон предлагал мне подобрать маленький пулемет и даже обещал таскать дополнительный ящик с боеприпасами за малую мзду. Лишь Тибур матерился в сторону шутников и всячески меня поддерживал. Он даже умудрился перетряхнуть местных «летунов», что перебрасывали войска и грузы на архипелаг, и договорился с ними о взаимовыгодном обмене. Так два пилота получили неучтенные навигационные микроимпланты, а я обзавелся парой шикарных «Рубберов» — патнадцатизарядным револьвером на пояс и его крошечным шестизарядным братом на голень. Где наш любитель бритвенно острых ножей сумел достать запрещенные разрывные патроны к ним — я даже не стал спрашивать.
Полюбовавшись на мою винтовку, командир роты развернулся к замершему строю и рявкнул:
— Оружие к досмотру!
Шагая мимо сверкающего железа, Кокрелл брезгливо морщился и ворчал:
— Покойник, покойник, еще один покойник…
— Господин капитан! — попытался было открыть рот молодой мулат, с выкрашенным в ярко-рыжий цвет коротким ежиком волос. — Нам…
— Умный очень, рядовой?! — заорал ротный, молниеносно застыв нос-в-нос рядом с солдатом. — Тебе мало того, что сам сдохнешь, надо еще других за собой утащить?! Так?! Почему в зоне боевых действий оружие не заряжено?! Почему нет запасных обойм в подсумках, почему гранаты до сих пор в ящике, а не разобраны по личному составу?! Что, отдельное приглашение надо, сопляк?! Думаешь, унидос тебя в ж…пу поцелуют и расплачутся от счастья, подарят лишние секунды на выживание? Да они твоей тупой башкой в футбол играть будут, урод! И самое паршивое, что вслед за одним уродом погибнут неплохие парни, сдуру доверившие тебе прикрывать спину!..
Сделав шаг назад, капитан скомандовал:
— Сержант Штадт, три шага из строя! Кру-у-угом! Оружие к досмотру!
Повернувшись лицом к замершим насупившимся новобранцам, налысо бритый здоровяк продемонстрировал снайперскую винтовку с открытым затвором. Кокрелл вытянул руку и отчеканил, злобно разглядывая замерший строй:
— Вот пример того, как должен выглядеть солдат! С подогнанным снаряжением! С готовностью немедленно открыть огонь по противнику! Четыре унитарные гранаты на поясе, запасные снаряженные магазины, патрон дослан в патронник, и мой боец будет контролировать выделенный сектор немедленно, а не после чашки кофе и чесания яиц!.. Поэтому и выжил там, где восемь сотен сложили головы…
Вернув нашего флегматичного снайпера обратно, чуть остывший командир остановился перед красным от стыда мулатом и закончил знакомство с пополнением:
— В учебке вас научили, как не мазать мимо писсуара после посещения столовой. А я должен научить вас оставаться в живых. И я научу… Обычно этим занимаются сержанты и командиры взводов, но вам вдвойне повезло… Во-первых, ваши непосредственные «мамы» имеют реальный боевой опыт и с радостью забьют его в пустые головы, не способные даже носить нормально каску. А во-вторых, я буду постоянно рядом, и процесс обучения будет происходить быстро и без дураков. Балласт останется гнить на городских улицах, где сейчас полно ублюдков, стреляющих нам в спину. Те, кто выживут, смогут называть себя солдатами…