…И вот молодой человек уже вскарабкался на защитную полосу на крыле у средней кабины пилотов, забрался в эту среднюю кабину и положил пистолет на пол. Винтовка у него тоже была готова к стрельбе.
Механики подошли к самолету и посмотрели на него снизу вверх.
— Я хочу завести мотор, — сказал Кларк.
Офицер — во всяком случае, надменный — не стал бы объяснять капралам, почему он хочет что-то сделать. Так что Сэвидж тоже не стал ничего объяснять.
— Выполняйте! — скомандовал он, а затем, чтобы успокоить их подозрения, добавил: — Особый приказ! Снять колодки!
Пока механики снимали колодки с колес самолета, Кларк включил свет в кабине пилотов и огляделся по сторонам. Каждый механик стоял перед пропеллером.
По его команде они запустили пропеллеры. Ему пришлось трижды повторить: «Контакт!», прежде чем моторы завелись и лопасти закрутились. Механики отступили в сторону.
Между тем, посмотрев еще раз вокруг, Сэвидж увидел, что к нему приближаются какие-то любопытные офицеры. Единственное, чего он сейчас не хотел, так это чтобы его допрашивали. К счастью, моторы были еще теплыми. Хотя даже если бы это было не так, он мог бы подождать.
Он пустил бомбардировщик вперед, а затем начал направлять его в сторону конца полосы. Когда он вырулил на нее, то нажал на дроссельную заслонку. Быстро набирая скорость, огромный самолет покатился к взлетной полосе.
К тому времени два механика уже бежали за ним. Толпа рассеивалась. Некоторые неслись к нему вприпрыжку, другие спешили убраться с дороги. Впереди всех шел офицер с автоматом в руке.
Сэвидж не слышал его из-за грохота моторов. Однако он мог читать по губам выкрикнутые слова:
— Стой! Останови машину, или я буду стрелять!
Самолет уже вот-вот должен был поравняться с этим офицером, у которого была хорошая возможность разрядить свой пистолет в человека, укравшего бомбардировщик. Сэвидж поднял «Люгер» с пола правой рукой, передвинул его влево и прицелился в бетон перед офицером. А потом дважды выстрелил.
Рядом с сапогами офицера взлетели в воздух бетонные крошки. Немец упал — пуля попала ему в ногу, вероятно, срикошетив от посадочной полосы. Самолет пронесся мимо корчащегося человека.
И тут внезапно один из механиков схватился за стойку левого крыла, и его ноги взлетели над землей. Потом он вскарабкался на крыло и стал пробираться к фанерному фюзеляжу. Крылья были покрыты тканью, и в какой-то момент его нога прорвала ее, но затем он вытащил ногу и принялся продвигаться от одной проволочной стойки до другой.
Большая дыра в ткани крыла должна была вызвать неприятности, когда самолет войдет в полный полет и наберет максимальную скорость. Если это вообще когда-нибудь случится. Приблизившись к началу взлетной полосы, Сэвидж сбавил скорость бомбардировщика. Ему не хотелось делать поворот так быстро — из-за этого машина накренилась бы и задела кончиком крыла бетон. «Наземный люк», как называли посадочную полосу, мог оторвать конец нижнего левого крыла.
Правый мотор замедлил ход, и когда левый выключился, а руль повернулся вправо, самолет качнулся. Дождавшись момента, когда он будет нацелен прямо на взлетную полосу, Кларк сравнял мощность левого мотора с мощностью правого, а через несколько секунд перевел дроссели на полную скорость.
Механик с побледневшим и искаженным лицом безрассудно пополз к фюзеляжу. Он был уже достаточно близко к кабине, чтобы протянуть руку и дотронуться до лейтенанта, но вместо этого достал из заднего кармана комбинезона гаечный ключ. Сэвидж отпустил рычаги управления — теперь он лишь слегка придерживал один из них правой рукой, а левой поднял с колен «Люгер». Механик попятился назад.
Кларк махнул пистолетом, указывая ему, чтобы он спрыгивал. Бедняга! Если он не подчинится приказу, его расстреляют, но если он спрыгнет, то, вероятно, погибнет или серьезно пострадает. Сэвидж надеялся, что этот человек, что бы он ни решил сделать, не додумается бросить гаечный ключ в пропеллер ближайшего мотора. Лучше бы он принял решение до того, как его осенила бы эта мерзкая идея.
Высунувшись из кабины, пилот прицелился и выстрелил. Возможно, пуля попала механику в ногу и сломала кость, а возможно, он просто испугался, но эффект от выстрела не заставил себя ждать. Человек рухнул на крыло и скатился с него на землю.
У Сэвиджа не было времени оглянуться и посмотреть, что произошло с ним дальше. Впереди на узкую взлетную полосу выехала «скорая помощь», преградившая самолету путь. Рядом с ней, сияя лицами в свете ее фар, виднелась целая стая людей, стрелявших по бомбардировщику.
Пришедшее к лейтенанту понимание, что он попал в адскую передрягу, было острым, как нож. Если «скорая» не уберется с дороги, бомбардировщик может столкнуться с ней. Кларк не был уверен, что успеет взлететь, прежде чем врежется в машину.
Но юноша лишь рассмеялся, а потом завопил, как индеец-команч:
— Дерзость! Всегда дерзость!
Он был полон безрассудства, воодушевлен духом юности, в восторге от опасности. Кража бомбардировщика была высшей точкой его жизни — во всяком случае, пока — даже если смерть скоро заберет его. Он сделал то, о чем мечтал. Сделал то, чего никто другой — насколько ему было известно — никогда не делал.
Голос его командира, де Слада, казалось, разносится над ревом моторов, похожим на шум Ниагарского водопада:
— Дерзость! Всегда дерзость! Bougez les boches!
Если бы Сэвидж был лампочкой, он осветил бы сейчас весь мир. Марсиане наверняка заметили бы это свечение. И не только они. Этот свет был бы виден гораздо дальше! Обитатели Плутона, самой дальней планеты Солнечной системы, непременно увидели бы его!
Фары «скорой помощи» ярко светились, и рядом с ними вспыхивали светлячки, рожденные из дул немецких орудий. Откладывать взлет было больше нельзя.
Сейчас!!!
Кларк снова потянул ручку управления на себя. Бомбардировщик медленно поднялся. Сумеет ли он это сделать?
Самолет накренился и слегка наклонился носом вниз. Летчик вернул его обратно, зная, что на данный момент он выжил. Оглянувшись, он увидел, что фары «скорой помощи» погасли. Шасси ударилось о машину и, возможно, было оторвано. Если так, то ему придется сажать самолет на брюхо. Пустяковое соображение в данный момент.
Индикатор уровня топлива показывал, что баки почти пусты. Это тоже не беспокоило Кларка в те напряженные минуты. Но скоро это станет главным делом, которое его займет. И ему лучше убраться отсюда ко всем чертям! Отбросить мысль о том, что он может повернуть назад и жужжать на аэродроме. Может быть, стоит попытаться сбить любой из истребителей, как только те взлетят с взлетно-посадочной полосы в погоне за ним?
Сэвидж был слишком возбужден. Пришло время для холодного сердца и реалистичного настроя ума. Он повернул направо, чтобы получше рассмотреть аэродром. Там должны были размещаться истребители для сопровождения бомбардировщиков, хотя они и не были задействованы в этом ночном рейде. До сих пор он их не видел — они были в ангарах. Теперь же многие из них стояли в очереди на взлет, и их моторы прогревались. Через минуту эти самолеты уже будут лететь за Кларком, и если они смогут найти его, то смогут и поймать.
Он решил подождать немного, прежде чем выключить свет в кабине, и пока идти прямо на юг по компасу. Темнота ослепила его. Не было никаких видимых ориентиров. В городах в это время тоже должно было наступить полное затемнение, так что было ясно: ему придется время от времени включать свет, чтобы свериться с компасом и проверить запас топлива. Этого краткого освещения было бы достаточно для пилотов истребителей, если бы они находились в его районе.
Но пока все шло очень неплохо.
Сэвидж находился над восточной половиной Пикардии, которую делила пополам река Ойзе. Она текла с северо-востока на юго-запад через Нойон, Компьень и Крей вдоль лесистой долины. Если бы в тот момент было достаточно светло, чтобы река отражала хотя бы бледный свет, Кларк мог бы ее увидеть. И если бы у него хватило топлива, чтобы он смог до нее добраться. Ему пришлось бы совершить аварийную посадку в реке — если бы он до нее долетел, — если только он не нашел бы достаточно длинного участка луга. Но он сомневался, что у него есть время искать луг.