Время от времени биплан приближался к земляной насыпи. Брошенная пушка, опаленный огнем танк, заграждения из колючей проволоки, все еще не разрушенные разрывными снарядами, или опрокинутый лафет — когда они преграждали ему путь, он слегка приподнимался над ними, а кроме того, делал зигзаги, и порой кончик крыла самолета почти царапал грязь всякий раз, когда летчик наклонялся, чтобы изменить курс. Он видел впереди раскаленные добела языки пламени, вырывающиеся из жерл пулемета.
Затем Кларк миновал первую линию траншей… вторую линию… Пролетев над лабиринтом третьей линии, он резко поднял самолет вверх.
Шар быстро втягивался внутрь лебедкой. Черный дым валил из бензинового двигателя, окутывая кузов грузовика, пока тот с трудом спускал своего подопечного с неба. Внешнее кольцо пулеметов было занято. Они плевали в самолет огнем, покачивая стволами, чтобы предугадать его путь.
А потом Сэвидж оказался над ними — положение, которое ему совсем не нравилось. Но это было неизбежно, если он хотел попасть в «сосиску». Теперь он находился примерно в пятистах футах от грузовика. Самолет дважды вздрогнул, когда что-то сильно ударило его по раме. Кларк был уверен, что пули вонзаются в «Ньюпорт», превращая его в дуршлаг, но чувствовал их удары, только когда они попадали в ту часть фюзеляжа, что была рядом с ним. Он резко рванул самолет вверх, и правая половина приборной доски разлетелась на осколки, которые попали в его закрытое очками лицо. На левой линзе расползлась «звезда» из трещин, хотя молодой человек все еще мог видеть сквозь нее. Если его лицо и кровоточило, то боли он совсем не чувствовал.
Внезапно, когда аэростат стал больше, перед бипланом появились маленькие черные облака, быстро расширяющиеся. Через секунду вокруг него, словно ослепительные зеленовато-малиновые бусинки на нитке, лопнули «пылающие луковицы». Это были ракеты столь же страшные, как и «Ак-Ак». «Ньюпорт» сотрясался каждый раз, когда они взрывались. А спустя еще мгновение прекрасный, но зловещий калейдоскоп дыма и огня исчез. Сэвидж был слишком близко к воздушному шару, и защитники перестали стрелять, боясь попасть в «сосиску».
Биплан трижды содрогнулся, как кулик, ступающий в арктическое море. Если самолет и был смертельно поражен, то не выказал никаких признаков этого. Не дрогнув, с ревом вращающегося на полном газу двигателя и направленный почти вертикально от земли, «Ньюпорт» устремился вверх, к воздушному шару. Он был близок к тому, чтобы зависнуть в воздухе на своем пропеллере.
Кларк видел наверху и впереди двух наблюдателей, высунувшихся из гондолы аэростата, и пылающее дуло винтовки в руках одного из них. Но длилось это ненадолго. Вскоре их головы исчезли, а затем один наблюдатель взобрался на край гондолы и выпрыгнул наружу. Открылся ли его парашют вовремя и что случилось со вторым сидевшим в гондоле человеком, Сэвидж не знал.
Сдвоенные пулеметы Виккерса, один из которых был установлен перед кабиной пилота, а другой — слева, шумно дрожали, как две голодные кошки, только что увидевшие жирную мышь. Льющиеся из них потоки пуль — трассирующих, горящих, показывающих Кларку свой путь свинцовых ракет и зажигательных снарядов — ударили в корзину. Она разлетелась, как птичье гнездо, пораженное торнадо! Две раскаленные добела линии выпущенных Сэвиджем пуль вонзились в нижнюю часть «сосиски». Ее водородное содержимое ярко вспыхнуло, и взрывная волна ударила в «Ньюпорт» так сильно, что биплан, казалось, замер в воздухе…
Но этого не произошло. А горящий шар сразу же начал падать. Левое крыло самолета едва не разорвало внезапно ослабевшим воздушным тросом. Сэвидж почувствовал жар пламени, когда пролетел прямо над аэростатом. В то же время «Ньюпорт» завалился набок. Пилот выровнял его, но не смог замедлить падение. Только благодаря тому, что другая сторона наблюдательной площадки была круто наклонена, он смог удержаться, чтобы не врезаться в землю. Несмотря на это, шасси самолета сильно ударились о землю, когда он высоко подпрыгнул и почти вышел из-под контроля.
Кларку показалось, что он потерял шасси, но он пока не мог это проверить. Он был слишком занят борьбой, чтобы удерживать самолет на прямом курсе. Держать его ровно над землей было второй задачей.
Самолет нырнул вниз. Теперь он был так близко к поверхности земли, все еще казавшейся наклоненной по отношению к нему, что Сэвидж больше не сомневался: шасси были оторваны. Он ждал, что кончик вращающейся лопасти пропеллера вот-вот вонзится в грязь на дюйм или около того…
…А затем он снова поднялся выше, и снаряды «Арчи» пролетели совсем близко от биплана. Впереди показался черный дым, а в левой части лобового стекла внезапно появилась большая рваная дыра. В то же время волосы Кларка тлели с правой стороны. Оглядевшись, он увидел, что находится к западу от второго шара, но приближается к нему по наклонной траектории. Из его защитных сооружений вырывались огненные черные клубы дыма, окружающие аэростат и похожие на стаю разваливающихся на части рыб.
Сэвидж слегка нажал на рычаг. Снаряды «Ак-Ак» уже не могли долететь до него, а вот ружейные и пулеметные пули вполне могли. Хуже всего было то, что в нескольких сотнях ярдов от него и в пятидесяти футах ниже справа виднелась толпа солдат, стрелявших из винтовок «Маузер» и пулеметов «Максим». Маслянистый дым, идущий от огня под капотом двигателя, окутал голову пилота. Юноша был наполовину ослеплен, и у него щипало в ноздрях! Он начал кашлять — сейчас это была самая опасная реакция. В то же самое время он почувствовал, как прохладный ветерок пробежал по правой стороне его лица. То жжение на голове, которое он ощутил чуть раньше, должно быть, было вызвано осколком шрапнели, пробившим подбитый мехом шлем летчика и разорвавшим кожу на его виске. Теперь по его липу текла кровь — сначала ее впитывал мех, но потом она стала вытекать из шлема и быстро испаряться на ветру.
Кларк посмотрел вниз. Языки пламени извивались, как окровавленные щупальца раненого осьминога в задней части фюзеляжа. «Ньюпорт» мог взорваться в любую секунду. И вот теперь — несмотря на дым от двигателя и масляную пленку на очках — он увидел новую опасность.
Сзади на него пикировали два «Пфальца». Через десять секунд они должны были начать стрелять в него. Он сдвинул очки на лоб: маслянистый осадок от дыма двигателя полностью затуманил их. Ему пришлось прищуриться. Его глаза горели!
Что-то выбило его правую ногу из положения, направляющего самолет вверх. А потом еще и его правое плечо внезапно обожгло! Край кабины был разорван в клочья.
То, что произошло после этого, с трудом просочилось в его сознание сквозь сумеречный экран. Он смутно сознавал, что левая сторона приборной панели взорвалась от пуль, выпущенных сзади. Сколько времени после этого он видел реку примерно в сорока футах под собой, летчик тоже запомнил плохо. Позже он все так же смутно припоминал, что возился с пряжкой своего аварийного ремня. А потом время перестало существовать для него…
Глава 2
Когда Сэвилж частично пришел в себя, он обнаружил, что ползет по грязной земле. Его лицо находилось всего в нескольких дюймах над ней. Грязь воняла давно протухшей рыбой и растворялась в пропитанной водой почве.
Внезапно в нескольких дюймах перед ним в грязи появился крошечный кратер. Кларк не очень хорошо слышал, но смутно понимал, что в него стреляют. Он продолжал ползти, чувствуя холодную влажную землю на своем правом колене там, где она пробивалась сквозь дыру в летном костюме. Его правая нога немного волочилась. Каким-то образом он выжил во время крушения самолета и доплыл в своей тяжелой одежде до берега реки.
Этот берег слегка поднимался вверх. Если бы Сэвиджу удалось добраться до его вершины и спуститься на другую сторону, он мог бы оказаться вне линии огня. Казалось, это длилось целую вечность. Тем временем впереди на грязи появлялись все новые кратеры. К тому моменту, когда летчик вскарабкался на вершину насыпи и откатился от нее, к нему почти полностью вернулась способность слышать. В него и в самом деле стреляли из винтовок!